а ужинает в кафе или заказывает что-нибудь на дом. И это она, простаивавшая у плиты все свободное время, с таким восторгом осваивавшая сложнейшие рецепты!
– Думаю, тебе нужно браться за любое дело, хвататься за все возможности, не упускать ничего, о чем ты могла бы потом пожалеть, – сказала мне бодрая, живая, как шарик ртути, Катерина. – Работай! Рискуй! Ты же еще такая молодая! Чего ты, собственно говоря, боишься?
Я боялась разоблачения своих фантазий, но, может быть, и этот страх тоже был очередной моей фантазией?
Прошел год. Двенадцать месяцев. Двенадцать материалов в «Стиль». За это время я прочно укрепилась на позициях модной московской куколки. Я обедала яблоком и ужинала кефиром, объясняя это заботой о фигуре, а не пустым кошельком. Посещала солярий, но в беседах упоминала о Египте и Греции. Качала пресс перед телевизором, а всем говорила, что посещаю модный фитнес-клуб. Снимала однушку в Бутове, но никому об этом не рассказывала. Одежда мне все так же доставалась от Елены. У нее был прекрасный вкус, и я получала почти полный гардероб.
Я узнала, что такое зависть. Раньше мне никто не завидовал. Ах, нет, завидовали девчонки в классе. Потому что у меня были такие замечательные старшие сестры.
Но впервые в жизни мне завидовали из-за того, чего я достигла сама. Хорошо помню тот день, когда меня вызвала к себе главный редактор, Варвара Устинова. В редакции ее звали ВэУ. Она знала об этом и полагала, вероятно, что это такое американское сокращение – когда человека зовут по первым буквам имени и фамилии. Но это были не инициалы, а аббревиатура слов Великая и Ужасная. Впрочем, не исключено, что она знала и об этом.
Варвара была миниатюрной девушкой с такой тоненькой талией, что мне всякий раз было за нее страшно – а ну как переломится надвое? Она всегда носила высокие каблуки, чтобы казаться повыше ростом, и одевалась очень нарядно – всегда в каких-то грациозных платьях, бусиках, в облаке цветочных духов. Голосок у нее был тонкий, и вообще она походила на чудесную тропическую птичку, трепещущую крыльями над яркими медоносными цветами. Но эта птичка обладала стервознейшим характером, недюжинным самообладанием и молниеносными реакциями гремучей змеи. Впрочем, разве редакторы журналов бывают другими?
– Милена, мне нравится, как вы работаете. Я давно за вами наблюдаю.
– Спасибо, – пробормотала я. Без особого восторга, потому что не знала, чего ожидать от этого разговора. К примеру, как вам такое продолжение: «Но, к моему величайшему сожалению, вашу рубрику за недостатком финансирования решено сократить, и поэтому я больше никогда не прочитаю творений, выходящих из-под вашего блестящего пера».
Но ВэУ сказала другое:
– И я решила реорганизовать вашу рубрику. Сделать из нее целый раздел в журнале. А редактором раздела будете вы. Что думаете?
– Я думаю, это прекрасно, – искренне ответила я. – Это будет раздел о… Э-э… Кулинарии?
– Кулинарии? – переспросила меня ВэУ, сморщившись так,