тебя. Но иногда конспирация показывает нам и свою обратную сторону… Ладно, проехали и забыли. Что у тебя с девчонкой?
– Ничего, она мне в дочери годится, – поспешил ответить Ларин.
– Я не об отношениях ваших. Я о дальнейших планах.
– Она пока у меня на даче живет…
– Знаю я это и даже знаю, о чем вы по вечерам говорите, – скривился, как от зубной боли, Дугин.
– Если надо, могу ее прямо сегодня на поезд посадить и домой в Питер отправить.
– Она про тебя слишком многое узнала, поняла, что ты не такой, как все. Лучше ее под контролем какое-то время подержать. Пусть поживет на даче, а там видно будет. Все, тема закрыта. Пока закрыта.
Прогулочный пароходик, оставляя за собой бурлящий пенный след, медленно полз на северо-восток. Острый форштевень уверенно резал воду. Ветер мелкой рябью царапал ртутные волны, гулко хлопал тентом над палубой. Вдоль левого борта проплывал тронутый осенним золотом сквер. От берега тянуло влажной прелью и дымками костров. Все это будило лирическое настроение, навевая подспудные мысли о пикниках, шашлыках и «очей очарованье».
– Жаль, что по образованию я всего лишь российский мент, а не японский поэт, – вздохнул Андрей, поглядывая на берег. – Иначе бы обязательно написал стихотворение на осенние мотивы, какое-нибудь элегантное хокку. Про великолепие природы и быстротечность воды, несущей в океан никчемный мусор.
– «По нашей реке три дощечки проплывают. Вспомнилась мать», – улыбнулся Павел Игнатьевич, сымпровизировав хокку в парафраз популярной частушке. – Ладно, Андрей. У нас тут интересное дело намечается, а поскольку ты уже добровольно записался в ряды феминисток, протестующих голыми сиськами за отмену спецномеров, пропусков-«вездеходов» и мигалок, то тебе сам Бог велел этим делом заняться, – с этими словами он извлек из сумки ноутбук и раскрыл его. – Про дело Матюкова ты, надеюсь, знаешь?
– «Дьявольский» «мерс»? Не более того, что можно отыскать в Интернете.
– И что ты вообще об этом думаешь?
Андрей прищурился.
– Если бы я был реакционером, тоталитаристом, мракобесом, членом правящей партии или быдлом с водкой, кайфующим от зомбоящика, я бы сказал, что все это происки врагов России, всевозможных экстремистских сил и деструктивных элементов. Мол, раздувают скандал на ровном месте, издеваются над нашими славными органами с исключительной целью их дискредитировать. А заодно – и всю нашу страну. Но так как я еще не разучился думать, скажу иначе: от всех этих уродов, катающихся с мигалками по встречке и строящих кокаиновые дорожки на капотах своих «мерсов» и «Бентли», я давно уже испытываю судорожный зуд в мозгу. Скажу даже больше: они и есть самые страшные враги нашей страны, потому что именно они ее и дискредитируют.
Павел Игнатьевич включил ноутбук, предупредительно положив его на колени собеседника.
– У меня тут по Матюковым кое-что появилось. Только не спрашивай про источники – у нас везде свои люди. Тут и документы, и фотоснимки,