он имел ввиду меня. Наденька Хлебникова звонко рассмеялась, приняв его слова за шутку. Бугель вонзил свои шальные глаза ей под юбку, отчего она похотливо заерзала на стуле и так жгуче подмигнула в ответ, что у того дыхание перехватило от предвкушения.
– Спроси его, может, возьмется! – с издевкой ответил Бугель. – А я не могу, потому что со всех сторон дергают. – Опасную игру затеял Бугель с Лосевым. Эта опасная игра состояла в том, что комсорг, несмотря на молодость, был уже достаточно силен, чтобы свалить Юрия Алексеевича с его важной и ответственной должности метким, вовремя сказанным словом. При этом – ничегонеделанием.
Лосев сразу почувствовал, как заколебалась родимая, да под ножками, и почти с мольбой уставился на меня. Что он собирался в моих глазах высмотреть? Я и не знал никого. Не успел, кроме Надежды, еще ни с кем познакомиться. А только одно слово «соцобязательство» подействовало на меня так магически, что я готов был все отдать за него до последней рубахи. И это качество угадал в моих глазах Лосев.
– А может, в самом деле, возьмешься? – уцепился за меня Лосев, как за спасительную соломинку.
– Попробую! – бойко согласился я.
– Значит берешься. Ох и молодец! – тут же поддержал меня Лосев, – Ты, главное, не робей. – А я подумал: «Зачем мне всё это?» – Не ожидал я от себя такой прыти. И как только язык повернулся сказать такое?
Остальную работу Юрий Алексеевич ловко распределил между сотрудниками благодаря пробудившемуся рвению снизу. Тут же приняли встречное соцобязательство, под которым все дружно расписались. И все разошлись, кто покурить, а кто и пофлиртовать. А Бугель с Наденькой Хлебниковой отправились сразу же в Красный уголок и занялись там тем, чем и занимались комсорг со своим заместителем в их молодые годы.
Все это не осталось не замечено мною. И оттого я сидел, насмешливо улыбаясь, за своим столом, чувствуя себя чуть ли не центром Вселенной. Да иначе я не мог себя ощущать, оказавшись в эпохе, где было столько много хорошего.
На окне сидел забияка-воробей. Он гордо поглядывал озорными глазами на меня сверху. А только в его глазах не было и искорки решения задачи «Да – Нет». А в направляющих аппаратах ее было много. Это вполне меня устраивало и делало похожим на забияку-воробья. Но только похожим. А как хотелось не проходить девять кругов Ада и быть свободным и дерзким, как эта вольная птичка.
Да, я готов к борьбе! Я буду вести сам с собой блестящие диалоги – дерзкие, веселые, озорные. Никто не знает, как мне трудно вести их, потому что моя детская душа капризничает, надолго замолкает или отвечает по-церковному нараспев. Но я не имею права сдаваться и потому готов использовать весь накопленный человечеством опыт, чтобы выстоять.
Чтобы пройти первый круг Ада, я начал читать Джека Лондона. Много раз я перечитал любимый Лениным рассказ «Любовь к жизни». И замечательная книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» не была обойдена моим вниманием.
Мне столько не хватало – вот почему