сопротивления во время оккупации Рура[27]. В 1925 году он подписал Локарнские договоры, которые были по сути подтверждением Версальского[28]. Но даже в Локарно Штреземан дал ясно понять, что не считает себя обязанным соблюдать статус-кво на востоке, подразумевая границу между Германией и Польшей. В сентябре 1926 года он добился приема Германии в Лигу Наций, чему немало помогла его дружба с французским министром иностранных дел Аристидом Брианом.
Геббельсу даже попытка следовать политике Штреземана казалась смертным грехом. «Штреземан не обычный человек, как все остальные, а воплощение всего зла, что есть в Германии, – писал он. – Его иностранная политика подобна огромному пустырю, усеянному обломками – это проблемы, за которые он брался и которые никогда не решал».
На муниципальных выборах 17 ноября 1929 года нацисты получили более двадцати процентов мест в новом городском совете. Это была личная заслуга Геббельса, который вел всю кампанию, ночи напролет выступал на митингах, готовил статьи, памфлеты и плакаты. Он определенно стал на один шаг ближе к цели – к завоеванию Берлина. Теперь «Ангрифф» стала выходить дважды в неделю.
В течение 1930 года Геббельсу предстояло обеспечить и другую важную победу. Издательский дом Штрассеров не справлялся с делом. Братья были в ссоре, и Гитлер решил, что Отто слишком полевел. Он выкупил долю Грегора в издательстве, прекратил выпуск штрассеровских газет и отстранил Отто.
Гитлер приказал Геббельсу исключить Отто и его друзей из партии. В период ганноверских событий эти люди были на стороне Геббельса, но он не терзался сомнениями, когда надо было выполнять приказ фюрера. Несколько позже, когда главарь берлинских СА и его близкий друг капитан Штеннес объявил вместе со своими штурмовиками забастовку, требуя повышения жалованья и политического статуса, Геббельс выгнал и его.
Эти события произошли в разгар новой кампании. Рейхстаг снова был распущен, и перевыборы должны были состояться 14 сентября 1930 года. Геббельс с оптимизмом оценивал шансы своей партии. Он во всеуслышание предсказывал, что нацисты возьмут сорок мест в новом составе против прежних двенадцати. Комментарии прессы были более чем ироничны, говорили даже, что Геббельс скоро подавится своими словами, потому что ни одной партии не удавалось еще утроить число своих избирателей в период между выборами. Но оказалось, что Геббельс не давал пустых обещаний. Насмешники не приняли во внимание созданную им за прошедшие восемнадцать месяцев удивительную пропагандистскую машину.
И теперь он запустил ее. Его агитаторы наводнили всю Германию, от больших городов до маленьких деревушек. Все нацистские лидеры, включая самого Гитлера, должны были до хрипоты произносить речь за речью.
Кампании, подобной этой, Германия еще не видела. Геббельс разработал для своих ораторов по-военному четкий план мобилизации, чтобы они ни минуты не сидели без дела. Он организовал шесть тысяч митингов. Он натягивал гигантские