и забегают. Уж я им устрою красивую жизнь!»
Она откинула старенькое тряпичное одеяло и вскочила с кровати. Расстеленный на полу круглый половичок, связанный из тряпья, словно диск, завертелся под ногами, ставшими вдруг ватными. Мила рухнула на кровать как подкошенная, чувствуя тошноту и чудовищную слабость.
«Почему это со мной происходит? Я пострадала в аварии, заболела? Тогда почему нет рядом врача? Что за дикость!» – роем кружились в голове мысли, а перед глазами плыли бревенчатые стены.
Она немного полежала, зажмурившись и успокаивая сознание, а когда присела, опустив ноги с кровати, не поверила глазам: ее прекрасные стройные холеные ножки превратились в немытые, исцарапанные конечности в ссадинах и без какого-либо намека на педикюр, который она только-только сделала! Переведя взгляд на руки, Мила увидела ту же картину: маникюр не только отсутствовал, под короткими ногтями было так черно, словно она голыми руками разгребала землю.
«Авария аварией, а маникюр-то где? Даже никаких следов. Мне что – ногти подстригли, а лак стерли? – не унималась она, понимая всю дикость заторможенных мыслей. – Жива – и хорошо… Но зачем же ногти-то стричь! Похоже, у меня сотрясение мозга».
Мила растерянно озиралась, не в силах сосредоточиться, так как головокружение от резкого подъема не проходило. Пришлось прилечь. Стало немного легче. Какое-то время она с испугом разглядывала и ощупывала себя, одетую в дешевенькую ситцевую рубаху: конечности – а как их еще назвать без маникюра-педикюра? – целы, кости на месте, никаких ран, только множество синяков и кровоподтеков. Снова принялась рассматривать комнатку и заметила небольшое зеркало на стене рядом с окном.
Желание немедленно увидеть свое отражение было так велико, что Мила, превозмогая слабость и тошноту, опираясь о стену, медленно добрела до зеркала и с опаской заглянула в него. Вместо прелестной очаровательной зеленоглазой золотой блондинки она, к своему ужасу, увидела странную особу с темными мешками под глазами, торчащими во все стороны неряшливыми волосами цвета лежалой соломы, а дикий затравленный взгляд покрасневших глаз и вовсе вселял ужас.
«Так я жива… или как? Вроде жива. Тогда почему на себя не похожа?.. О Господи! А волосы-то мне зачем было перекрашивать? Да еще в такой противный тон! Мало того, что я нахожусь в каком-то жутком сне, так я там еще и больная… Нет, это определенно не я! А как же авария? И аварии никакой не было. Я даже не помню, что ехала куда-то. Вот сейчас усну и проснусь в своей огромной роскошной кровати с шелковыми простынями. В своей великолепной квартире в самом центре столицы. Или в дядюшкином имении на худой конец… Нет, я все-таки еще сплю», – вяло думала она, устало пробираясь к кровати, на что ушли последние остатки сил. Лишь только голова коснулась подушки, Мила провалилась в глубокое и тревожное забытье…
Очнулась внезапно и почувствовала, как сердце сжалось до песчинки: она вспомнила, она все вспомнила! Ее деятельный ум до мельчайших подробностей воспроизвел каждую