по ее запястью, и Нари непроизвольно вздрогнула от его прикосновений. – Очевидно, что ты слишком занята для супружеского ложа. Но как иначе мы поддержим мир, ради укрепления которого и затевался наш союз?
– У тебя нет совести, ты в курсе? – спросила она, уже беззлобно. Мунтадир был слишком хорош в этих делах.
Его пальцы вычерчивали замысловатые узоры на коже ее запястья, а в глазах блестел озорной огонек.
– Ты не жалуешься, когда все-таки приходишь в нашу постель.
К щекам прилил жар, и виновато в этом было не одно только смущение.
– Ты переспал с половиной Дэвабада. Было бы странно, если бы за это время ты не набрался опыта.
– Звучит как вызов.
Его хулиганское выражение лица ничуть не охладило предательского жара, расплывающегося у нее в животе.
– У меня работа, – стала отпираться она, когда он усадил ее к себе на колени. – Дюжина пациентов ждет своей очереди, если не больше. И вообще, мы в саду. Кто-то может…
Нари умолкла, когда Мунтадир прижался губами к ее щеке и начал нежно целовать шею.
– Никто ничего не увидит, – невозмутимо пообещал Мунтадир, и с каждым словом ее кожу обдавало горячим дыханием. – Тебе явно необходимо снять напряжение. Считай это своим профессиональным долгом. – Его пальцы скользнули Нари под тунику. – Наверняка твои пациенты останутся довольны, если бану Нахида займется их лечением, когда будет не в таком скверном настроении.
Нари вздохнула и вопреки себе прижалась к нему ближе. Его губы опустились ниже, борода уже щекотала ее воротник.
– У меня не скверное…
Из-за дерева донеслось вежливое покашливание, и кто-то пискнул:
– Эмир?
Мунтадир не убрал от нее ни своих рук, ни губ.
– Что?
– Ваш отец желает говорить с вами. Говорит, по срочному делу.
Нари оцепенела. Напоминание о Гасане вмиг охладило ее пыл.
Мунтадир вздохнул.
– Ну, конечно, по срочному. – Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Поужинай сегодня вместе со мной, – попросил он. – Я прикажу подать твой странный цветочный чай, а ты можешь попрекать меня моим бесстыдством, сколько твоей душеньке будет угодно.
Нари вовсе не хотелось ужинать в его компании, но она бы точно не стала отказываться от продолжения того, что они здесь начали. В последнее время она действительно была слишком напряжена, а за ночи, проведенные в спальне Мунтадира, она, как правило, высыпалась лучше обычного: слуги попросту не рисковали нарушать покой эмира и его супруги, если только пациент не был совсем при смерти.
К тому же промелькнувшая в его глазах надежда взывала к той малой толике нежности, которая еще теплилась в сердце Нари. При всех его недостатках, каковых у Мунтадира было предостаточно, он как никто умел очаровать.
– Я постараюсь, – сказала она, сдерживая улыбку.
В ответ он широко улыбнулся. Казалось, что он искренне рад ее ответу.
– Вот и чудесно. – Он убрал с нее руки.
Нари поспешно расправила тунику. Нельзя возвращаться в лазарет