спорах, которые велись в университетах как своего рода эзотерические игры, отсутствует заинтересованность в решении фундаментальных проблем человеческого существования. Конечно же, учитывая наличие более или менее общей атмосферы религиозных верований, следует признать подобное положение дел вполне объяснимым. Все же впечатление сухого интеллектуализма и удаленности от «жизненных проблем» может сохраняться.
Современную английскую философию также обвиняют в сосредоточенности на абстрактных задачах, в том, что она слишком удалена от вопросов жизненно важных для человека. И хотя современную аналитическую философию отличает сходство со средневековым мышлением, на некоторых ее этапах первая дает гораздо больше поводов к подобным обвинениям, нежели последнее. Ибо вопросы человеческого существования были открыты средневековым мыслителям, хотя, с точки зрения современного читателя, излагались в несколько сухой и рассудочной форме, поскольку средневековый человек искал смысл жизни скорее в христианской вере, нежели в философии, в узком смысле этого слова[6]. Тем не менее, в обоих случаях, касательно средневековой мысли и современной британской философии, уместно спросить, имеют ли они дело с проблемами, с полным правом могущими быть охарактеризованными как философские, то есть с теми, которые снова и снова возникают в той или иной форме на всем протяжении существования философии. По мнению автора, утвердительный ответ может быть дан в обоих случаях. И если кто-либо предпочитает философские взгляды, скажем, Мигеля де Унамуно или Льва Шестова, это его дело. Но если кем-то отстаивается мнение, что средневековая мысль или современная британская философия не является «подлинной» философией, то ему следует рекомендовать употреблять сам термин «философия» в более узком смысле, отказавшись от общепринятого и законного. Очевидно, что философские проблемы возникают в том или ином контексте. В Средние века контекстом чаще всего был богословский. Так, например, проблема противоречивости бесконечного ряда поднималась в контексте идеи божественного творения. Возможно или невозможно творение «в вечности»? Часто вопросы ставились в контексте теории Аристотеля. Так, исходя из аристотелевской доктрины субстанциональных форм и имея в виду разницу между биологическим («вегетативным»), чувственным и разумным уровнями души, можем ли мы сказать, что в человеке наличествуют несколько субстанциональных форм или только одна?
Подобные вопросы могут показаться студентам до такой степени исторически обусловленными, что некоторые из них могут считаться просто неуместными. Другие вопросы представляют какой-то интерес только для тех, кто разделяет религиозные представления Средневековья. Однако после серьезного размышления становится ясным, что подобная точка зрения слишком преувеличена. Так, например, когда Фома Аквинский утверждает, что невозможность существования