в Кюснахт нет пути…[5]
В разговорах со своими друзьями или с теми, кого он считал своими друзьями, Вангенхайм откровенно упивался немецкими победами. Я заметил, что он сидел там, только когда немецкая армия побеждала. Если становилось известно обратное, то Вангенхайм превращался в невидимку. Это натолкнуло меня на мысль напомнить ему об игрушечном предсказателе погоды, который всегда выскакивал из коробочки, когда погода была хорошей, и прятался внутрь, когда сгущались тучи. Вангенхайм оценил мою шутку, так же как и остальные дипломаты.
Однако в те дни погода для немецкого посла была прекрасной. Успех немецкой армии вызывал у него такое волнение, что порой он забывал об осторожности. Однажды это привело к тому, что он рассказал мне об определенных фактах, которые, как я полагаю, всегда будут иметь большую историческую ценность. Он рассказал мне, как и когда Германия ускорила начало войны. Сегодня его откровенность кажется чрезвычайно неосторожным поступком, но мы не должны забывать о ходе мыслей Вангенхайма в то время.
Тогда весь мир думал, что Париж обречен, и это находило свое отражение в частых заявлениях Вангенхайма, что война должна закончиться через два-три месяца. Очевидно, что вся эта большая немецкая затея шла по плану.
Я уже говорил, что немецкий посол покинул Берлин вскоре после убийства эрцгерцога, и сейчас он открыл мне причину своего внезапного исчезновения. Он сказал мне, что кайзер призвал его в Берлин для участия в заседании. Эта встреча произошла 5 июля в Потсдаме. Председательствовал кайзер, присутствовали почти все важные послы. Самого Вангенхайма вызвали, чтобы он успокоил их в отношении ситуации в Турции и просветил своих товарищей о положении дел в Константинополе, который считался практически центром предстоящей войны. Рассказывая мне о присутствовавших на совещании, Вангенхайм не называл имен, хотя он специально сказал, что среди них были – факт столь важен, что я точно привожу здесь его слова, – «die Haupter des Generalstabs und der Marine» (главы Генерального штаба и военно-морского флота). Я полагаю, что он имел в виду фон Мольтке и фон Тирпица. Также присутствовали банкиры, директора железных дорог и высшие лица немецкой промышленности – для подготовки Германии к войне все они имели такое же значение, как и сама армия.
Вангенхайм сказал мне, что кайзер поставил перед всеми только один вопрос: «Готовы ли вы к войне?» Ответили «да» все, кроме финансистов. Они сказали, что им нужно две недели, чтобы продать иностранные ценные бумаги и сделать займы. В то время мало кто рассматривал трагедию в Сараеве как что-то, что обязательно приведет к войне. На этом совещании, по словам Вангенхайма, были приняты все возможные меры, чтобы подобных подозрений не возникло. Было решено дать банкирам необходимое время, чтобы они могли закончить все дела и подготовиться к предстоящей войне. После этого несколько участников спокойно вернулись к своей работе или отправились в отпуск. Кайзер на яхте отплыл в Норвегию, фон Бетман-Гольвег отправился отдыхать, а Вангенхайм вернулся