с детьми. Научиться быть с детьми самой собой. Не принимать Ричарда как должное! Больше общаться с ним – совместные ужины по воскресеньям и т. д. Придумать себе хобби для отвлечения от работы. Выучить итальянский? Вспомнить, что живу в столице – выбираться на выставки, в музеи, в “Тейт” и т. д. Не манкировать антистрессовой терапией. Завести наконец альбом для детских рисунков, как положено настоящей матери. Постараться вернуться в десятый размер. Личный тренер? Обзвонить друзей, если они меня еще помнят. Женьшень, жирная рыба, ничего мучного. Секс? Новая посудомоечная машина. “Пожар осени” от Хелены Рубинштейн.
6. Суд по делам материнства
В зале с отделанными дубом стенами повисла напряженная, церковная тишина. На скамье подсудимых – блондинка между тридцатью и сорока, в белой ночной сорочке и просвечивающем из-под нее красном бюстгальтере. Вид у нее усталый, но решительный. Поднявшись перед судом присяжных, она наклоняет голову, как взявшая след гончая. Но время от времени женщина машинально потирает за правым ухом, и тогда вы догадываетесь, что она на грани слез.
– Кэтрин Редди, – громовым голосом произносит председатель, – сегодня вы предстали перед судом по делам материнства по обвинению в том, что, будучи работающей матерью, компенсируете отсутствие заботы о детях материальными благами. Признаете ли вы себя виновной?
– Невиновна, Ваша честь.
Прокурор подпрыгивает со своего места:
– Будьте любезны сообщить суду, миссис Шетток – таково, полагаю, ваше настоящее имя, – будьте любезны сообщить суду, что вы подарили на Рождество своим детям Эмили и Бену.
– Ну, я… точно не помню.
– Она не помнит! – фыркает прокурор. – Однако вы не станете отрицать, что потратили на подарки около четырехсот фунтов стерлингов?
– Я не уверена…
– На подарки для двух маленьких детей, миссис Шетток. Четыре. Сотни. Ф-фунтов. Стерлингов-в. Полагаю, вы не станете отрицать и тот факт, что, пообещав Эмили от имени Санта-Клауса что-то одно: либо велосипед для Барби, либо кукольный домик, либо хомячка в клетке со съемной поилкой, вы в конце концов купили ей все три вышеупомянутых подарка плюс пупса Бини, на которого она засмотрелась во время кратковременной остановки на заправочной станции близ Ньюарка?
– Все верно, но я ведь сначала купила кукольный домик, а потом Эмили написала Санте, что хочет хомячка…
– Правда ли, что когда ваша свекровь, миссис Шетток, спросила у вас, любит ли Эмили брокколи, вы сказали, что очень любит, в то время как на тот момент ответа не знали?
– Да, но не могла же я заявить матери своего мужа, что не знаю, любит моя дочь брокколи или нет.
– Почему не могли?
– Потому что матери знают такие вещи.
– Громче! – требует судья.
– Я сказала, что матери знают вкусы своих детей.
– А вы не знаете?
У подсудимой сводит спазмом горло, она сглатывает, но слюны нет, небо словно облеплено тонким наждаком. Если бы меня заставили проглотить собственный язык,