оставаться с русскими, а японцы пусть, если хотят, устроят плавучий лазарет и следуют за своей эскадрой.
Пока на палубе спорили, крейсер успел подойти к «Монголии», став в полукабельтове, бортом к ней. Все невольно залюбовались им. Стройный, чистенький, весь как выточенный из серой стали, он казался нарядной яхтой, а не военным кораблём. Но направленные в сторону русских дула палубных орудий говорили о его враждебных намерениях.
У борта крейсера тоже столпились японские матросы, внимательно разглядывая невиданный ими плавучий госпиталь, рискнувший сопровождать эскадру в бою. От крейсера отчалила шлюпка. В ней находилось несколько вооружённых матросов и офицеров. Вахтенный начальник, приказав боцману выстроить команду, подошёл к трапу для встречи японцев.
– Может быть, кто-нибудь из вас хорошо говорит по-английски? – спросил он, обернувшись к медицинскому персоналу.
– Ольга Александровна, – обратился Петров к одной из сестёр, – вам придётся взять на себя роль переводчика.
Как только шлюпка подошла к трапу, на палубу легко поднялись два японских морских офицера в сопровождении нескольких вооружённых матросов с примкнутыми к ружьям штыками-тесаками.
Подойдя к группе врачей, оба офицера вытянулись и отдали им честь, а затем старший из них на чистом русском языке произнёс:
– Мы прибыли на ваше судно, чтобы удостовериться, не находится ли на нём военных чинов или какого-либо военного снаряжения. Если мы ничего не обнаружим, то вы будете тотчас же отпущены. В случае же находки военной контрабанды пароход будет задержан как приз.
– Смею вас заверить, господин офицер, что на «Монголии», кроме имущества Красного Креста, нет ничего, – ответил Петров.
– Это надо ещё установить, – сказал японец и отдал приказание своим матросам.
Второй японский офицер направился на мостик проверять судовые книги, а матросы спустились вниз.
– Да это же парикмахер наместника, Жан! – узнала японца Рива. – Мосье Жан, вы это или не вы? – спросила она.
– Я сейчас не парикмахер Жан, а капитан-лейтенант императорского японского флота Кабаяси, – сухо ответил тот.
– Теперь и я вас узнала! И я! И я! – сразу раздалось несколько голосов.
Японец с надменной улыбкой раскланялся со своими бывшими клиентками. Затем он подошёл к выстроенным на палубе матросам и санитарам и стал проверять их по списку.
Охотский с перепугу запрятался где-то в трюме. С Кабаяси остался лишь один из его помощников. Петров со своим персоналом спустился в кают-компанию, где среди пассажиров поднялась паника. Женщины громко плакали, дети вторили им, и все в один голос молили Петрова заступиться и не допустить, чтобы их увезли в Японию. Старший врач и сёстры поспешили им сообщить о заявлении японцев.
– А вдруг они что-нибудь найдут? – тревожно спросила одна из пассажирок.
– Ничего они не могут найти, ибо у нас нет никаких грузов, не принадлежащих Красному Кресту.
– Вы, Геннадий Николаевич, забываете, что, во-первых, они сами