белый конь, одновременно человек и вепрь, который последовательно становился каждой из своих составляющих сущностей. Светловолосый мужчина с глазами цвета ледника превращался в снежного коня, потом его ноздри становились широким пышущим рылом, отрастали клыки, и он был уже диким вепрем, прекраснее всех, каких видел Алехандро в своих владениях в дни большой охоты. Время от времени на лице этого создания мелькал отблеск древнего водного потока, и Алехандро увидел в клубах тумана, что мост нависает над серебристой рекой, окаймленной дикими травами. От эльфа исходило благоухание вечности, наполнившее молодого генерала самым великим почтением. Второй в эскорте, темноволосый мужчина, а мгновением позже – конь, словно отлитый из ртути, внушил ему неменьшее уважение. Его одежда была прекрасного оттенка, присущего меху зайца, в которого он обращался чуть позже, бежевого с каштановым, изумительно шелковистого, и по ней пробегали мягкие волны дрожи.
– Страж Храма и Глава Совета, – сказал Петрус.
Что за земля может породить подобных вождей, похожих на богов? – подумал Алехандро.
– Высшие эльфы обычно производят именно такое впечатление, – тихонько добавил Петрус.
Позади повелителей туманов два других эльфа сменяли тонкость человеческих черт на роскошь облика диких лошадей, а третьей их ипостасью была белка у одного и белый медведь у другого. Их вид не вызывал невольной глубокой почтительности, и у Алехандро мелькнула мысль, что по сравнению с высшими эльфами они скорее младшие, но красота их волновала даже больше, потому что дышала невинностью. Петрус в свой черед стал спускаться с арки моста, и Алехандро с Хесусом последовали за ним, стряхивая с себя оцепенение и отметив при этом, что они странным образом свыклись с черными небесами. Когда их эльфийские спутники ступили на каменную дорогу и тоже начали трансформироваться, стало видно, что все трое обладают природой человека и коня, а Петрус вдобавок обращался в самую прелестную пузатую веселую белку, какую только можно себе представить. Потом белка уступала место небольшому рыжему коню с красивыми серыми задумчивыми глазами. Рядом с ним Паулус тоже становился белкой, а Маркус принимал вид большого бурого медведя. В тот момент, когда они обретали человеческий облик, их тела покрывала необычная одежда. Она походила на мягкую натуральную ткань, по которой пробегали волны, уходящие вместе с исчезновением человеческой природы. Вероятно, можно было бы определить, из каких нитей она соткана, но она облегала тела, сохраняя оттенки шкур животных, и Хесусу хотелось прикоснуться к ее сиянию и плоти.
А вот Алехандро был больше зачарован дорогой, которая вела к храму. Широкие и плоские камни внизу, под ногами, отражали деревья долины, как если бы те были над ними. Вдоль дороги деревья не росли, но от плит исходило волнение ветвей под ветром, и возникало ощущение, будто шагаешь под густыми кронами. Он поставил ногу на первый камень и был потрясен невидимой речной волной, проходящей сквозь твердость минерала.
– Вы