неразличимой тропе, которой пользуются лишь раз в год, когда бог увозит всю нашу провизию.
Я иду по этому следу.
Чем дальше я углубляюсь в чащу, тем больше вокруг диких животных и растений. Усеянная шипами лоза цвета свежей крови вьется между корней деревьев. Лоза усеяна ягодами насыщенного синего оттенка. Я никогда не видела этих ягод раньше, но уверена, что они ядовитые. Съедобные растения просто не могут быть такими яркими. Побеги плакучих деревьев пробиваются между толстыми стволами уже выросших. Белесая кора полосками отслаивается с ветвей, именно поэтому мы и называем их плакучими.
Как только я ступаю на слой сухой листвы, устилающей каменистую поверхность, шаги становятся отчетливее. Ползучая змееловка размером в два моих обхвата маскируется под цвет тропинки и поджидает неосторожную добычу. Если не знать, что искать, то запросто можно и не заметить. Я перешагиваю через нее. Спустя несколько сотен метров я натыкаюсь на уже захлопнувшееся растение с едва торчащим из него извивающимся хвостом. Змееловка плотнее сжимает створки, и змея затихает.
Из укрытия в листве деревьев за мной пристально наблюдают чьи-то желтые глаза. Однако нападения не происходит, из чего я делаю вывод, что я слишком большая добыча для хищника, которому принадлежат эти глаза. Далеко-далеко впереди я вижу очертания горных вершин, полускрытых облаками. Если дорога не свернет, то я приду прямиком к подножию гор. Интересно, там ли находится дом Пераксоло.
Я делаю привал, чтобы отпить из фляги и съесть немного засушенного мяса вальдезавра. Ночь наступает совершенно незаметно, однако я продолжаю путь. Останавливаться и спать небезопасно. Следует соорудить убежище. Но я продолжаю двигаться, чтобы мысли не нагнали меня.
Я оборачиваюсь на каждый шорох. Ночью в чаще Лихоземья раздаются совсем другие звуки. Прон-зительные трели хищных птиц слышны издалека в усеянном звездами небе. До меня доносятся потрескивания ветвей и громыхание камней. Повсюду стрекочут насекомые. Сложно определить, близко ли находятся источники всех этих шумов. Еще сложнее решить, безопасно ли зажигать факел.
Поэтому я просто продолжаю идти.
Секиру я сжимаю в руках и готова пустить ее в ход при малейшем намеке на опасность. Я пытаюсь сохранять бдительность, но усталость от двух бессонных ночей причиняет почти физическую боль.
Становится все трудней и трудней отгонять непрошеные мысли.
Меня преследуют лица Хаварда, Торрина, Сигерта и Кола. Я представляю их удобно устроившимися в постелях, довольными и гордыми своим поступком.
Какое-то время я тешу себя мечтами о том, как прокрадусь обратно в деревню, вырублю парней одного за другим, отволоку за периметр, привяжу их к деревьям и оставлю на растерзание зирапторам.
Пожалуй, даже возможность поимки и угроза изгнания из рая меня не остановят.
Когда ноги начинают подкашиваться, я нахожу самое крупное дерево вдоль дороги и сажусь спиной к стволу с топором наготове.
Луна сегодня почти полная. На ее фоне я вижу силуэты пролетающих птиц, какие-то – совсем крошечные, другие – с мою руку