местность. Все чисто?
Валентин ввел команду, управляющую транслокатором камеры. Повернул ее на пятнадцать градусов и снова увеличил изображение. Программа распознавания лиц выдала совпадение: тот самый молодой человек в сером костюме, что вел трансляцию из актового зала.
– Ты прав, – сказал Валентин. – На «три часа», приблизительно в ста метрах, в серебристом «Мерседесе»…
– Страница у них? – вмешался командор.
– Да, – ответил Виктор.
– Сколько вам ехать?
– Мы будем на месте через полчаса.
– Это – неоправданный риск, – голос командора дрогнул, пальцы сжались в кулаки.
Анна, в течение всего разговора тихо сидевшая в углу, резко встала.
– Я разберусь, – сказала она и, не дожидаясь одобрительного кивка командора, вышла из командного пункта.
4
Марина загадочно улыбнулась, даже не отдавая себе отчета в том, что снова копирует отца. Отец всегда начинал свои лекции именно так. Прозвенел звонок, студенты собрались в лекционном зале; шуршание ног, шорох раскрываемых тетрадей; посторонние звуки постепенно сходят на нет, а отец – стоит с откровенно скучающим видом и смотрит в одну точку. Но вот – наступает полная тишина. Абсолютная. И тогда – отец улыбается. И подмигивает. «Знаете, что я вам сегодня расскажу?».
Студенты никогда не знали. Но отец всегда превосходил их самые смелые ожидания. Его лекции зачастую шли вовсе без перерывов. У него был настоящий дар рассказчика.
– О последнем дне жизни императора написано очень много, – начала Марина издалека.
Митя перебил.
– Я еще не прошел апгрейд. У меня пока небольшой объем оперативной памяти.
– Что? – не поняла Марина.
– Рассказывай самую суть.
– Нет, ты не понял. В этом и заключается суть. Источников – много, но они порой противоречат друг другу.
– И зачем мне вникать в чужие противоречия?
Марина задумалась. Митя был прав. Историк по натуре – дирижер. Историк из тысячи субъективных мнений составляет одну объективную реальность; так же, как дирижер из отдельных голосов музыкальных инструментов строит мощный звуковой фронт; настолько понятный и искренний, что у слушателя не возникает никаких вопросов. Но то – музыка. Она воздействует на сердце. История – взывает к разуму. И в большинстве случаев – тщетно.
Не потому ли люди не извлекают из истории никаких уроков, что не доверяют этому «хору»? Нужен один, зато надежный, рассказчик, – задумалась Марина. – Этакий усредненный Нестор-летописец, пользующийся безграничным авторитетом.
Голос Мити вернул ее к действительности.
– Очень интересно. Не волнуйся, я еще не уснул.
Это был сарказм. С чего же начать? Марина оглянулась на здание музея… Решение пришло неожиданно.
– Суворов! – сказала Марина.
– Опять Суворов?
– Он для тебя – надежный источник?
– Безусловно. Но, как мы уже выяснили, Суворов, по вполне уважительным причинам, не мог видеть, что делал Павел Первый в последний день своей жизни. Потому,