как насчет второго взрыва?
– Он почти наверняка был следствием повреждений, вызванных первым взрывом и последовавшим за ним снижением высоты.
– Тогда почему и «Боинг» и авиакомпания купились на версию о неисправной электропроводке?
– Они пока еще ни на что не купились. Хотя эта версия технически возможна. «Боинг семьсот сорок семь» – надежная машина. Там все сделано для того, чтобы не допустить попадания искры или электрического заряда в топливные баки. Через центральный топливный бак в днище самолета не проходит никакая электропроводка. Отверстия для закачки топлива расположены снаружи. Правда, на крыльях некоторых старых «семьсот сорок седьмых» есть проводка, проходящая через топливные баки. Но в качестве меры защиты они покрыты алюминием и двумя слоями тефлона.
– Этот «Боинг» был таким же?
– Да. Это была самая старая машина в их авиапарке. Находилась в эксплуатации более двадцати шести лет. Собственно, в этом нет ничего необычного, как ты понимаешь.
– И какую теорию они выдвинули?
– По их теории, причиной возгорания стал дефект электропроводки внутри одного из топливных баков, расположенных в крыльях. Оно быстро распространилось до конца крыла, а затем по вентиляционной трубе, через которую выходят наружу пары топлива, устремилось обратно к центральному баку. Как я уже сказал, поскольку это лишь предположения, обвинить кого-то очень трудно. И для «Боинга», и для «Северо-Восточных авиалиний» все могло быть гораздо хуже. Кроме того, поскольку это касается лишь старых «семьсот сорок седьмых», стоимость технической переоснастки для отрасли не будет слишком высокой. Более того, предлагаемые работы даже не являются обязательными. Обязательным остается лишь тщательный предполетный осмотр, когда проверяется, нет ли неисправностей в электропроводке.
– А поскольку официального признания террористического акта не было, ни одно разведывательное агентство не обвинят в том, что оно закрыло глаза на предупреждения?
– Верно. В качестве компромисса это касается всех причастных сторон. Все с облегчением вздохнут.
На следующее утро Стефани осмелилась выйти на улицу, – впервые после того, как Проктор привел ее обратно в квартиру. День был морозный, и холод пробирал до костей. Посмотрев на свое отражение в зеркале в ванной, она пришла в ужас, увидев, во что превратилась. Настоящий скелет. Еще никогда ребра и ключицы не выпирали так сильно. Впадины под скулами были такими же глубокими и темными, как и глазницы. В подростковом возрасте полная грудь сделала Стефани популярной среди мальчишек ее школы, даже невзирая на ее острый язычок. Теперь грудь стала почти плоской, и лишь рот по-прежнему оставался чувственным. По крайней мере, когда губы не были потрескавшимися или распухшими.
Стефани прошла мимо букинистических магазинов, галереи «Уиллоу», магазина велосипедов и антикварной лавки. Белл-стрит казалась застывшей во времени. Одним своим концом