я не переношу всей душой.
– Ты актер? – интересуюсь я.
– Актер. А ты что, спектакли со мной не видел?
– Да вроде нет.
Звон разбитых тарелок, склонившаяся над столом девушка всей своей полнотой подпирает стол, ее руки шарят по столу в поисках вибрирующего сотового.
– Вот, Олеська, как обычно.
– А что с ней?
– А ты как думаешь? – Серега снова наполняет рюмки. – Перепила. Что непонятного? Наша завтруппой.
– Ладно. – Снова стук рюмок, Серега выпивает не морщась. – Тебе все это нравится?
– Нет. Я тут из-за жены, она попросила.
– А кто твоя жена?
– Ленка…
– Ммм.
– Елена Иосифовна.
– Фейгус?
– Да.
– Бездарный режиссер, хорошо, что я в другом театре.
– Эй, потише вообще-то.
– Понял-понял. – Серега снова потянулся к бутылке.
– Ваш-то тоже не лучше, уже который год ни одного кассового спектакля сделать не может.
– Алло, – раздается крик в телефон. Олеська… Все-таки дотянулась… – Не кричи на меня, сказала же, вечером приеду.
– А она еще меня жизни учит, тоже мне, учительница, – умышленно кричит он в сторону бормочущей в телефон завтруппой. – Со своей разберись. А то все мне советует пить меньше…
– Я сказала же, – Олеську заедает. – Вечером.
– Эх, – заводится Серега, наскоро выпитая водка его значительно поднакрыла. – Я не так представлял театр, учился, там…
– Где?
– Не важно, в другом городе, далеко… Сюда позвали, приехал, роли дали главные, молодым, перспективным и талантливым обозвали. Толку? Перебрался я в ваш город, а тут… Вот. – Серега размашисто указывает в сторону вернувшегося с улицы веселья.
Начинаются танцы и объятия; водка вливается в актеров легко и просто. Высокосветское начальство потягивает вино и шампанское, ведет разговоры о грядущих перспективах.
– Сплошной пир. Словно все только в театр и пошли лишь для того, чтобы потом на пьянку продефилировать, друг перед другом мудями потрясти – кто звонче, помериться… Думаешь, они от творческих мук страдают? А ни хрена, от похмелья по утрам они страдают. Так и живем, провинциальная богема, мать их, вечный антракт, действа, боюсь, не дождаться.
– Хорошо сказано, – замечаю я. – Возьму фразу на заметку.
– А, ты же писатель, драматург, точно.
– А ты что, нашу «Дуэль» не глядел, ну, что по Чехову. Или «Квадратуру круга»?
– Смотрел, конечно.
– Ну. – Серега разводит ладони в сторону, по-солдатски вытягивается.
– Постой-постой, это ты, что ли, Батюшку играл?
– А кто же? – не без гордости заявляет актер.
– И ты Абрама играл?
– Я.
– Не, ну, не узнал, извини… Слишком ты отличаешься в жизни от тех героев, что на сцене.
Теперь все сошлось – я пью, по моим же собственным словам, как я кому-то сказал, с лучшим актером города. Все спектакли с ним видел, правда, фамилию не запомнил… Вот, теперь знаю. Да, перевоплощается он, что надо, в жизни другой человек.
– И