напарник.
– Не просто зажал, а зажал в качестве компенсации, за то, что ты две недели назад его крепко оскорбил.
– Это когда же? – поинтересовался Райс, отодвигаясь от монитора.
– Девку ту мордастую помнишь?
– В желтой блузке которая?
– Нет, в платье таком… серебристом, что ли.
– Плохо помню. Я тогда уже накатил.
– Но ты же помнишь, как он возле нее вытанцовывал?
– Вроде, – пожал плечами Райс.
– А потом она с тобой минут пятнадцать болтала, ты ей наши старые анекдоты рассказывал! Помнишь?
– И что?
– А то, что ты ему все обломал и она с ним не пошла.
– Но он сам первый ушел.
– Обиделся, вот и ушел.
– А чего обижаться-то, она же не со мной ушла?
– Он ушел и не видел продолжения, когда ты накатил еще и потом блевал в сортире. Он решил, что ты ее закадрил и ушел с ней. Представляешь? Ты, гоберли, увел бабу у суперколвера!..
Несмотря на то, что половину этих подробностей Зандер выдумал, история подействовала, и лицо напарника стало проясняться.
– Да, точно. Так и было. Хорошо, что я ему сотню не одолжил, за такую обиду он мог и сотню зажать!..
– А я тебе что говорю?
– Все, сейчас доложу ему! Доложу и, может, закину пару шпилечек, посмотрим, как он задергается!
– Только ты сначала доложи, а шпилечки потом. И про деньги пока не вспоминай.
– Ладно-ладно, не учи ученого.
Райс включил вызов, и старший смены отозвался.
– Сэр, это оператор, у нас тут появился подозрительный автомобиль… Да, не первый раз… Да, ориентировку перешлю… Нет, не все, у меня еще есть сообщение, по поводу бара «Чипец», но это после. Это в другой раз, извините.
Райс отключил передачу и, вскочив со стула, загалопировал по тесному помещению операторской.
– Ты чего такой радостный?
– Он обгадился! У него голос задрожал и затряслись губы!
– Ты не мог это видеть.
– Считай, что я это видел, а ты… Это… забыл… А, вспомнил! Ты пересылаешь ему материал! Время выпускать наших сонных дуболомов.
Под сонными дуболомами операторы подразумевали группу быстрого реагирования, бойцы которой обычно спали, поскольку реагировать особенно было не на что, хотя старшие смены регулярно пытались натравить их на грохочущий на ветру лист металла или рыщущих в темноте лейноров – гигантских сороконожек, которые расплодились в городе, пожирая пищевой мусор и нечистоты.
Сигнал тревоги прошел в комнату ожидания, где вся группа должна была бодрствовать, но там никто не бодрствовал, все спали в оружейной, побросав на бетонный пол доставленные из дому термоциновки.
Поскольку группу несколько раз поднимали, как они считали, впустую, теперь сигнальную колонку заглушал надетый на нее старый башмак, примотанный для верности скотчем.
Башмак идеально гасил надрывный трезвон тревожной сирены, и после пяти минут ожидания ответа о готовности старший смены помчался в дислокацию группы с пистолетом наготове, будучи уверенным, что