и в периоды, когда прогресс в лечении пациентов оказывался более чем незначительным, Фрейд никогда не ставил под сомнение истинную ценность своих открытий.
Начало самоанализа
В то время душевные конфликты Фрейда были еще далеки от своего разрешения. Ему только предстояло исследовать через самоанализ значимость впечатлений раннего детства, эдипов комплекс, множество сторон своего чувства вины и т. д. Выражали себя эти конфликты через боязнь путешествий, тревогу, которую Фрейд ощущал в связи с неуклонным старением, и особенно через предрассудок, заставлявший его постоянно думать о якобы предопределенной продолжительности собственной жизни.
Фрейд стоял на пороге важнейших открытий. Творческий поиск, начатый им с обращения к новому методу лечения истерии, постепенно привел к пониманию того, что он прикоснулся к одной из величайших загадок бытия. И чем ближе он подходил к ее разрешению, тем все более сложные препятствия вставали у него на пути. Продвижение вперед было мучительно медленным, сопровождалось ошибками и просчетами. В своих изысканиях Фрейд зависел от информации, которую удавалось получить при анализе своих пациентов. Но он был вынужден признать, что нечто внутри его самого не позволит ему прийти к искомому решению теми методами, которыми он овладел в лаборатории. Из переписки с Флиссом мы узнаем, что к систематическому самоанализу Фрейд не приступал вплоть до 1897 г.
Нам следует учитывать, что потребности начать самоанализ у Фрейда появились прежде, чем он его действительно начал. Мотивов было много. Фрейд стал понимать, что и он сам не свободен от невротических симптомов, или «истерий», как он называл их в переписке с Флиссом. Все отчетливее он осознавал тот факт, что определенные явления, которые он наблюдал у своих пациентов, могли быть лишь искаженным и гиперболизированным продолжением универсальных закономерностей функционирования человеческой психики. Было ли для человека, обладавшего основательностью Фрейда, что-либо более естественное, чем попытка отыскать внутри себя ответ на вопрос об обоснованности и применимости своих гипотез о функционировании человеческой психики к другим людям, не входившим в круг его пациентов? Разумеется, он обратился к такому универсальному явлению, как сновидения. Пациенты стали пересказывать Фрейду свои сны, а он обнаружил, что они вполне могут поддаваться разумной интерпретации. Соответственно, Фрейду теперь было логично обратиться к изучению снов собственных.
Были к тому же и дополнительные мотивы. В процессе постоянных, напряженных раздумий над проявлениями проблем своих пациентов Фрейд обнаружил, что всякий раз когда он думал, что нашел ключ к осознанию логики их симптомов, то неизменно должен был признать, что какой-то аспект этой проблемы всегда остается недоступным для понимания. Из его писем к Флиссу, в особенности из приложенных к ним черновиков с теоретическими набросками, выясняется, что он постоянно изменял свои формулировки, по мере