напротив северного выступа Оппидума представлял собой очень оживленное место. Сигильд, со своей стороны, не упускал из виду никакого из средств для обороны, хотя и рассчитывал на приход воинов, вызванных на помощь, этим вечером. Он в достатке снабдил башни камнями и дротиками, он укрепил на них и на валах плетневый бруствер и увеличил количество скатов для облегчения доступа на валы.
Обе стороны готовились к решающему столкновению. Площадка за рвом, сооруженным позади выступа, была хорошо укомплектована людьми, и Бренн обучал своих воинов выходить в полном составе через два прохода, образованные оконечностями этого плацдарма, с тем чтобы ударить нападающих во фланг.
Однако тот день прошел без сражений. На закате Бренн поднялся на одну из башен и внимательно оглядел горизонт. Его окружение думало, что он наблюдает за перемещениями врага; но он на самом деле ожидал сигнала от Томара. Прошла ночь, но сигнала не было.
Подавив все проявления глубокой тревоги, которая угнетала его в эту ночь, еще до того, как солнце поднялось над горизонтом, Бренн расставил своих воинов в пунктах, которые, как он полагал, скорее всего подвергнутся атаке.
Враг сформировал два больших отряда в трехстах шагах от Оппидума; противник сосредоточил перед ними немыслимое количество вязанок с хворостом, брусьев и плетней. Солнце уже было высоко над горизонтом, когда они пришли в движение. Вначале вперед тронулась шеренга воинов под прикрытием плетневых щитов, защищавших их от дротиков и камней.
На своем пути, несмотря на град метательных снарядов с башен, они дошли до контрэскарпа рва. Потом враги починили плетневые щиты, и за ними постепенно собралось огромное количество воинов противника с фашинами в руках. Затем через эти щиты они набросали в ров множество фашин. Когда враги сочли, что этого достаточно, они бросили сверху горящие угли.
У осажденных не было средств, чтобы противодействовать такого рода атаке. Они осыпали нападающих градом дротиков и камней, но лишь ранили немногих из них, да те как будто и не обращали внимания на эти снаряды. Ветер дул с северо-запада. Фашины скоро разгорелись, и дым и искры ослепляли защитников. Вскоре вместе с плетнем крепостной стены вспыхнули три башни.
Сигильд, спокойный и невозмутимый, отвел своих людей за вторую линию рвов. «Враги, – заявил он, – не смогут пройти, пока все не сгорит; пусть они забираются на вал и кричат о победе. Потом придет наше время действовать». И в самом деле, сырое дерево горело плохо и создавало много дыма; осажденные бросали ветки кустарника и щепки на раскаленные от огня фашины, чтобы подпитывать огонь, и он продолжал гореть. Враги стали терять терпение; осажденные весело наблюдали за происходящим. Примерно в разгар дня, однако, ветер в некоторых местах стих; осаждающие набросали куски земли и бревна в траншею и, не заметив никаких защитников, подумали, что крепостной вал, утратив свою прочность, брошен. С криками они ринулись вверх по склонам, перепрыгнув