большому зеркалу в тяжелой позолоченной оправе; до революции такие зеркала бывали только в очень богатых домах. Она скинула ночную сорочку, посмотрела на свое отражение и совершенно явственно осознала – в ее родном доме все изменилось, а больше всего изменилась она сама; она стала невероятно красивой, она стала похожей на свою мать. Лепесток нежного цветка; высокая грудь и чуть округлившиеся бедра, нежный румянец, густые длинные волосы падают волной на узкие плечи.
Так они и жили, совершенно не расставляя акцентов и не спрашивая ни себя, ни окружающих, кем они приходятся друг другу в этой странной квартире, кто они сами, кому теперь принадлежит их жизнь и что будет дальше. В школе к Насте и Софье Игнатьевне относились с уважением и сочувствием; все знали – офицер советской милиции подполковник Осипов живет с единственной дочерью погибшего товарища и ее одинокой незамужней теткой. Так Осипов приказал говорить о Софье.
В шестнадцать лет Настя закончила девять классов, пройдя весь путь буквально за год; она продолжала заниматься танцами и много выступала на мероприятиях города. Талант раскрылся – красива, пластична, музыкальна. Неудивительно, в половине номеров она солировала на зависть менее заметным девочкам. После школы встал вопрос о дальнейшем образовании. Вячеслав Николаевич посещал все ее выступления и всегда сидел в первом ряду; потому вопрос решился быстро – несмотря на юность, Настю вне экзаменов приняли в институт культуры на музыкальное отделение, вдобавок с вольным посещением.
Все горести и несчастья, пусть их было немало, проходили стороной; всегда находилось решение, всегда находился человек, который защищал от напастей и трудностей. В детстве таким человеком был отец; теперь же, хотя обстоятельства были несколько туманны, таким мужчиной стал подполковник Осипов.
Время стремительно бежало вперед, и вот уже отметили очередной Новый год; на отрывном календаре появилась новая страничка – январь одна тысяча девятьсот двадцать пятого года. Весной снова отметили день рождения Вячеслава Николаевича, ему исполнилось тридцать девять лет, и тут же запланировали отпраздновать Настино семнадцатилетие – не дома, как водится, а в новом ресторане «Жизнь театра». Лето порадовало теплом и малым количеством дождей, поэтому Осипов предложил забронировать столик на открытой площадке; но Настя хотела танцевать, а музыканты располагались в зимнем зале. Подполковник потакал ее капризам точно так же, как когда-то это делал отец, и потому сразу согласился. Накануне вечером Вячеслав Николаевич постучался к ней в спальню, подошел к кровати и положил на покрывало роскошное темно-вишневое платье, богато отделанное бисером и бахромой. Настя бросилась Осипову на шею с благодарностями и тут же примерила обновку. Она стояла напротив зеркала в полном восхищении; Осипов подошел к ней и поправил сбившееся кружево на плече.
– Анастасия Сергеевна, в связи с вашим днем рождения есть возможность исправить некоторые трудности.
– Какие