были заключены в тюрьмы или высланы в Сибирь.
Мне казалось важным остановиться на двух первых случаях стихийных восстаний в Кронштадте, поскольку теперь мы ясно осознаем, по каким причинам они являлись предвестниками бурных событий марта 1921 года. В 1917 году Кронштадт опять стал центром революционной деятельности. Под влиянием крайне левых, которые на протяжении года оказывали идеологическое влияние на необузданное население острова Котлин, Кронштадт считал себя революционной коммуной по примеру Парижской коммуны 1871 года; факт, сохранившийся в истории восстаний, в рассказах и легендах. В мае 1917 года Кронштадтский Совет под руководством большевиков, анархистов, левых эсеров и радикалов анархо-народнического направления отказался подчиняться Временному правительству и объявил себя «единственной властью в городе»[34].
Ежедневно на Якорной площади митингующие выражали поддержку Совету, захватившему политическую власть. Якорная площадь, по высказыванию Ефима Ярчука, анархиста, члена Кронштадтского Совета, стала «свободным университетом», в котором перед огромными толпами матросов, солдат и рабочих выступали революционные ораторы разных политических движений. Местный лидер большевиков, Иван Флеровский, назвал Якорную площадь «кронштадтским вече».
Жителей Кронштадта, похоже, вполне удовлетворяла деятельность местного Совета, и они не стремились создавать национальный парламент или какой-либо центральный правящий орган. Социальные и экономические проблемы главным образом решались самими жителями Кронштадта через местные комитеты: домовые, судовые, продовольственные, фабричные и заводские. Создание народной милиции было связано с необходимостью защищать город от любых внешних посягательств на его суверенитет. Жители Кронштадта продемонстрировали настоящий талант к самоорганизации. Мужчины и женщины, работавшие на одном предприятии или жившие по соседству, создавали небольшие сельскохозяйственные коммуны (в коммуны входило порядка 50 человек) и занимались обработкой свободных участков земли. Во время Гражданской войны, пишет Ярчук, эти коллективные огороды помогли спасти город от голода.
Оберегая автономию, жители Кронштадта горячо поддержали лозунг «Вся власть Советам!», провозглашенный Лениным и его партией в 1917 году. Они восприняли этот лозунг буквально, считая, что каждый город будет сам вести свои дела с незначительным вмешательством центральной власти или вообще без него. Так, пишет Ярчук, они понимали истинную сущность социализма.
Они рассматривали свою революционную коммуну в качестве модели децентрализованного самоуправления и были уверены, что страна последует их примеру. «При всех их революционных достоинствах, – отмечает Иван Флеровский, – у моряков Кронштадта был один серьезный недостаток: они наивно полагали, что одного их энтузиазма будет достаточно, чтобы установить власть Советов на всей территории России»[35].
Однако