населения, отчасти вызванное экономическим ростом. Поскольку старые классовые барьеры перестали быть препятствием для подъема по социальной лестнице, почти все профессии были заняты штурмом, и поскольку образовательный ценз, необходимый для занятия той или иной должности, постоянно повышался, само образование стало одним из признаков высокого социального положения. Различия в уровне образования все больше заменяли различия в знатности происхождения, и городская буржуазия все больше и больше вытесняла земельную аристократию из социальной и публичной сфер жизни. Происходившая на протяжении всего XIX века борьба за конституцию и германское единство, с параллельными изменениями в национальной экономике, в сущности, занимала только буржуазию, – ее можно описать как форму борьбы буржуазии за освобождение от влияния аристократии и феодализма. Даже состав Франкфуртской ассамблеи, «парламента профессоров», может служить ярким примером характерного для того времени тождества между буржуазией и национализмом. Было бы чудом, если бы дух времени не затронул офицерский корпус в то время, когда даже в Пруссии, как мы убедились, все больше и больше офицеров набиралось из буржуазии. Вопрос социального происхождения офицеров имеет самую непосредственную связь с вопросом их технического образования и подготовки. Первый составляет сердцевину второго.
Основные направления, по которым шла реорганизация, сохранились вплоть до Первой мировой войны, и главным действующим лицом этого процесса в Пруссии был Шарнхорст. Сам он окончил небольшое военное училище из тех, что появились даже за пределами Пруссии после Семилетней войны, и его мировоззрение основывалось не на традициях прусской армии, а на рационализме XVIII века. У него было четкое представление о губительности – с военной точки зрения – тех принципов, которые Пруссия довела до крайности: принадлежность к аристократической крови и презрение к образованию. Он замечал, что при выборе кандидатов на ту или иную офицерскую должность значение имели лишь связи, а не способности или знания, что исключительные способности не делали человека популярным и что многие семьи посылали в армию самых ленивых и бездарных сыновей. В последние годы (1795—1801) своей службы в Ганновере он убедился, что молодые люди, выделявшиеся своими способностями и трудолюбием в артиллерийском училище, оказались также лучшими на поле боя и что пожилые генералы, смотревшие на своих учеников свысока, оказались практически бесполезными. Шарнхорст собственноручно записывал эти выводы и в результате пришел к убеждению, что офицеры должны получать хорошее общее образование, включающее военные науки.
Когда его сделали ответственным за реформу прусской армии, его убеждения заставили его выдвинуть требование, чтобы каждый офицер, вне зависимости от того, в каком роде войск он служит, сдал общеобразовательный экзамен. Этот принцип получил силу закона после выхода королевского указа от 6 августа 1808 года о назначении унтер-офицеров.