во второй раз, легче мне от этого не стало.
Я никогда не держал в руках стрелкового оружия, о самой стрельбе даже не говорю. В моей профессии более всего на оружие тянет нож для резки торта. Возможно, скалка. Но мы, пекари, не носим скалку в плечевой кобуре, а потому в подобных жизненных ситуациях оказываемся совершенно беззащитными.
– Подними наручники, здоровяк.
Здоровяк. А ведь он не уступал мне ни ростом, ни комплекцией.
– Подними их, а не то я сделаю из тебя второго Лайонела и подожду, пока в библиотеку зайдет еще один заложник.
Я использовал горе и злость, вызванные убийством Лайонела, для подавления страха. Страх мог подчинить меня себе, лишить всего человеческого, но тут я осознал, что бесстрашие может стать причиной моей смерти.
Мудро признав собственную трусость, я наклонился, поднял наручники, защелкнул одно стальное кольцо на правом запястье.
Незнакомец схватил связку ключей со стойки библиотекаря.
– Пока не ложись. Стой, где стоишь, чтобы я видел тебя, пока буду запирать дверь.
Он уже миновал половину пути между стойкой и портретом Корнелия Рутефорда Сноу, когда дверь открылась. Вошла молодая женщина (я ее видел впервые) с несколькими книгами в руках.
Она была красивее апельсинового торта с шоколадной глазурью, украшенного засахаренной апельсиновой цедрой и вишнями.
Я не мог допустить, чтобы этот псих застрелил ее на моих глазах, только не такое очаровательное создание.
Глава 8
Она была красивее шоколадного суфле со взбитыми сливками, которое подают в вазочке от Лиможа на блюде от Лиможа на серебряном подносе при свечах.
Дверь захлопнулась у нее за спиной, она сделала несколько шагов, прежде чем поняла, что попала в необычную ситуацию. Она не могла видеть труп, его скрывала стойка, но заметила наручники на моем правом запястье.
И заговорила потрясающе хрипловатым голосом. Эффект только усиливался от того, что к убийце она обратилась театральным шепотом.
– Это пистолет?
– А что, не похоже?
– Ну, это может быть игрушка. Или действительно настоящий пистолет?
Псих указал пистолетом на меня.
– Хочешь посмотреть, как я его застрелю?
Я почувствовал, что перестал быть самым ценным из заложников.
– Пожалуй, это уже перебор.
– Мне нужен только один заложник.
– Тем не менее, – ее апломб просто потряс меня, – ты мог бы выстрелить в потолок.
Киллер улыбнулся молодой женщине, так же обаятельно, как совсем недавно, на улице, улыбался мне. Пожалуй, на этот раз улыбка получилась даже еще более теплой и восхитительной.
– Почему ты говоришь шепотом?
– Мы же в библиотеке, – прошептала она.
– Обычные правила отменены.
– Ты – библиотекарь?
– Я? Библиотекарь? Нет. Если уж на то пошло…
– Тогда у тебя нет права отменять действующие правила, – она чуть возвысила голос.
– Вот что дает мне это право, – заявил он и выстрелил в потолок.
Она посмотрела