мы повидаемся с парнем, которому вы доверяете, который может узнать, кто владелец седана с известным вам номерным знаком.
– Я собирался приехать к нему один.
– Неужто со мной нельзя показываться на людях?
Выглядела она очень неплохо, пусть и не была такой красивой, как на фотографии. Тогда волосы у нее, такие темно-каштановые, что казались черными, были короче, и она их специально уложила перед тем, как прийти к фотографу ДТС.
– Очень даже можно, – заверил ее Тим. – Но в вашем присутствии он будет чувствовать себя не в своей тарелке. Захочет узнать подробности.
– Так мы скажем ему что-нибудь убедительное.
– Это не тот парень, кому я хотел бы лгать.
– А есть такие?
– Какие?
– Неважно. Предоставьте это мне. Я найду, что придумать. Ему понравится.
– Вы тоже не будете ничего придумывать. С этим человеком мы должны играть честно.
– Кто он? Ваш отец или как?
– Я у него в большом долгу. Верю ему, как себе. Педро Санто. Пит. Детектив отдела расследования грабежей и убийств.
– Так мы все-таки обратимся к копам?
– Неофициально.
Они продолжили путь на север. Машин на юг в это время ехало мало. Несколько промчавшихся мимо заметно превышали разрешенную скорость. Ни на одной из них не мигал маячок.
На западе густо застроенные домами склоны сияли множеством огней. На востоке кусты переходили в широкие пляжи, за которыми темнел Тихий океан, простирающийся до горизонта, где и смыкался с небом.
Под светом луны не засыпающие ни на мгновение волны мерно накатывали на берег.
– Дело в том, что я не в восторге от копов, – прервала затянувшуюся паузу Линда.
Она смотрела прямо перед собой, на трассу, но в свете фар автомобилей, движущихся навстречу, казалось, что ее немигающие глаза устремлены в другую реальность.
Тим ждал продолжения, но, поскольку она молчала, счел необходимым спросить:
– Я должен что-то знать? Вам приходилось иметь дело с полицией?
Она моргнула.
– Только не мне. Жизнь у меня ровная и прямая, как новенький гвоздь, который никогда не встречался с молотком.
– Почему мне кажется, что молоток был, скорее всего, и не один, но вы не согнулись?
– Не знаю. Понятия не имею, почему вам так кажется. Может, вы всегда ищете скрытое значение там, где его нет и в помине?
– Я всего лишь каменщик.
– Большинство знакомых мне автомехаников мыслят глубже любого профессора, с которыми мне приходилось иметь дело. Они живут в реальном мире. Полагаю, с большинством каменщиков та же история.
– Это та самая причина, по которой мы зовем себя каменноголовыми.
Она улыбнулась.
– Понятно.
На пересечении с Ньюпортским шоссе Тим повернул направо и поехал в глубь материка. Дорога поднималась все выше, море уходило вниз под растущей тяжестью ночи.
– Я знаю одного плотника, – продолжила она, – который любит метафоры, полагая, что жизнь – это метафора, с загадкой и тайным смыслом любого