ручонками и закричал:
– Смотрите, смотрите! Какие чудесные колокольчики! Какие большие верблюды!
Колокольчики были сделаны из серебра; верблюды, как мы помним, отличались необычным ростом и белизной и двигались весьма величественно; снаряжение их говорило о долгих странствиях в пустыне и о достатке их владельцев, сидевших под своими тентами в точности так, как они прибыли на встречу в Джебель. И все же не колокольчики, не снаряжение верблюдов и не манера держаться всадников привлекала к ним внимание, но те вопросы, которые задавал встречным ехавший первым всадник.
Дорога к Иерусалиму с севера идет по равнине, спускающейся к югу, так что Дамасские ворота лежат в низине. Сама дорога узкая, глубоко врезавшаяся в почву благодаря своей древности и оживленности движения, местами неровная из-за ухабов, образующихся во время дождей. Вдоль другой стороны дороги в былые времена тянулись поля и чудесные рощицы масличных деревьев, особенно приятные глазу путешественников, долго скитавшихся в бесплодных пустынях. На этой дороге и остановились три всадника на верблюдах рядом с небольшой группой женщин, сидевших перед гробницами.
– Добрые люди, – обратился к ним Балтазар, возложив руку на грудь и поклонившись, – не к Иерусалиму ли привела нас эта дорога?
– Да, – ответила женщина, державшая на руках ребенка. – И если бы не эти деревья на пригорке, вы могли бы увидеть башни на Рыночной площади.
Балтазар бросил взгляд на спутников и снова обратился к женщинам:
– Где нам найти Того, Кто рожден Царем Иудейским?
Женщины переглянулись и ничего не ответили.
– Вы не слышали про Него?
– Нет.
– Что ж, тогда поведайте всем, что мы видели Его звезду на востоке и пришли сюда, чтобы поклониться Ему.
С этими словами друзья двинулись дальше. Тот же самый вопрос они задавали всем встречным и с тем же результатом. Большая компания, направлявшаяся к пещере Иеремии, была так удивлена этим вопросом и внешностью путников, что даже повернула назад и последовала за ними в город.
Три путника были так озабочены предстоящей им миссией, что даже не обратили внимания на открывшийся перед ними вид. А вид этот был поистине величествен: за первой встреченной им по пути деревенькой Безета, за Мицпахом и Оливетом, слева от них, возвышалась мощная стена со своими сорока высокими и мощными башнями, надстроенная частично для усиления, а частично по прихоти своих царственных строителей; стена эта уходила направо, образуя острые углы, прорезанная укрепленными воротами, за ней виднелись три белые возвышенности – Фаселис, Марками и Гиппикус, далее, за ними, – Сион, самый высокий из холмов, с возвышающимися на нем мраморными дворцами, никогда еще не выглядевший столь прекрасным. Сверкали уступы храма Мориа, считающегося одним из чудес света. Высокие горы кольцом охватывали священный град; казалось, что он стоит внутри некоего громадного котла.
Через некоторое время трое друзей приблизились к огромной мощной башне, нависающей над вратами,