Зон. Навстречу ему вышел коренастый мужчина средних лет в рубашке с короткими рукавами.
– Герр Зон?
– Да, я Зон.
– Рад видеть вас, Попе. Привет от Роланда.
Роланд было кодовым именем Риттера, которому Зон отправлял донесения с подписью Попе.
– Наконец-то вы приехали! Мы уж думали, что мы недостаточно хороши для вас, господа.
Он провел Риттера по длинному коридору в заставленную каморку и принес кофейник и две чашки. Затем они стали обсуждать дела.
– Я получил ваши сообщения, Попе, и прибыл, чтобы поблагодарить за великолепные материалы.
Зон не знал, что это были за «сообщения». Он был лишь одним из «почтовых ящиков» в Нью-Йорке, передающим добытые агентами материалы, но гордился тем, что Риттер доволен. Он чувствовал свою причастность к большому делу. Те эскизы он получил от человека из Глендейла, в Куинсе, известного ему как Пауль и явно желавшего передать основные материалы Риттеру, который специально приехал, чтобы встретиться с Паулем. Может ли Зон организовать им явку?
– Конечно, – ответил связник. – Но Пауль может приходить только по воскресеньям. Если вы назначите время, я узнаю, сможет ли он прийти.
В следующее воскресенье агент ждал его в квартире на Монитор-стрит. Это был, как позднее вспоминал Риттер, «худощавый мужчина тридцати с лишним лет, темно-русый, с открытым лицом, вызывающим доверие».
Паулем был Герман Ланг, механик-чертежник, натурализованный американец, который принес присягу Соединенным Штатам, не задумываясь о ее смысле. Простодушный труженик, когда наступил момент истины, окунулся в сложнейшую интригу, подобно мелкому игроку, который начал свою карьеру с того, что сорвал банк в Монте-Карло. Это был самый обычный человек, знающий свою работу, но совершенно примитивный в своих мыслях и чувствах, ходячее ничтожество. Он вел размеренный образ жизни типичного представителя низшего среднего класса в квартирке на 64-плейс в Глендейле вместе с женой и дочерью. Он был хорошим мужем и любящим отцом, честно зарабатывающим на жизнь. Его жена и дочь сгорели бы со стыда, узнав, кто он на самом деле. Когда они спали, он покидал свою теплую супружескую постель, чтобы копировать шпионские материалы на столе в холодной кухне.
Как такой человек стал шпионом? И почему? Ответ был прост. Ланг не был фашистом, не был обожателем Гитлера и ничего не имел против Америки. Но он считал себя «хорошим немцем». Но не только пылкий патриотизм толкнул его на шпионскую стезю. Ему представилась возможность стать на этот путь, когда он оказался наедине со сверхсекретными чертежами прибора, ставшего благодаря рекламе «священной коровой».
– Я работаю инспектором по сборке на заводе Нордена, герр Ландинг, – рассказывал Риттеру Ланг. – Те небольшие эскизы, что герр Зон передал вам, были лишь образцами. Они не дают представления о самом приборе. Сегодня я взял с собой более подробные чертежи.
– И это действительно бомбардировочный прицел Нордена? – спросил Риттер, едва скрывая возбуждение.
– Лишь