всю самокрутку, после чего Пастух подул на нее, чтобы высушить, и продолжил рассказывать:
– До этого все Пастухи, не исключая меня, курили табак лишь с помощью трубок, сделанных из полых стволов тонких деревьев, растущих на склонах далеких гор, но, научившись скручивать эти козы, многие Пастухи стали употреблять только их, разживаясь бумагой в потусторонней иллюзии; другие же оставили предпочтение трубкам; табак же хранят в железных коробочках из-под проекционных конфет; кисеты – редки. Огня как такового в Божественной плоскости нет, и его приходится добывать из эфира. – и он выхватил из окружающего пространства сгусток голубого свечения, мало похожего на огонь, и, прикурив от него козу, выпустил этот сгусток снова в пространство. Последний поплыл и тут же рассеялся.
– А вы говорили, Пастух, что на плоскости нет волшебства… – сказала наблюдавшая это Джума.
– Конечно же нет, телка, мыслящая проекционно и книжно… Разве возникновение огня из искры в потусторонней иллюзии является волшебством? – Пастух затянулся козой и выпустил облако дыма, в полном безветрии окружившее его самого и потянувшееся к лежащим коровам. – Вот так же и здесь: это просто способ добывания огня.
– Несмотря на газету, Пастух, чувствуется душистый табак, – сказала Джума и чихнула.
– Да, душистый, – подтвердила Елена, – как будто, Пастух, вы курите трубку.
– Да, табак здесь отменный, – согласился Пастух и откинулся спиной на траву, продолжая окуривать себя и коров. – Есть плантации табака, за которыми ухаживают свободные от пастьбы Пастухи, есть также табак из высушенного навоза – еще отменнее, особенно если коровы, подарившие нам этот навоз, выгуливались на хорошем, пахучем лугу, таком, как вот этот. Впрочем, пастух Николай давал мне курить проекционного табаку под названием махорка, – тоже хорош, но крепок. Я все же предпочитаю местный табак, а лучше – смесь табака и навоза.
– Пастух, опять же мое коровье тугодумие, – сказала Елена, перевалившись с одного бока на другой и удобно вытянув ноги, – из-за которого вопросы во мне развиваются медленно, но я хочу понять кое-что. Мне понятно, что наши проекции – просто примитивные, вымышленные фантомы по сравнению с нами – конкретными сущностями истинного, реального мира, но хочется знать, какое местоположение в общем пространстве всего мы, настоящие, занимаем относительно этих бессмысленных символов? Мы находимся выше их, ниже их или на одном уровне с ними? Я имею в виду, что, например, если взять за точку отсчета ту плоскость, в которой бездарно и краткосрочно пребывают наши потусторонние призраки, то по отношению к ним мы находимся на уровне неба, земли или чего-то другого?
– Скажу тебе так… – и Пастух выпустил облако дыма, от которого Джума и Елена разом чихнули, а худенькие их тела дернулись, как во сне. – если взять ту точку отсчета, которую ты предлагаешь, то вы находитесь конечно же