толкать разрывной ногой
и – культёй души на псов небеса взойдя —
ощущать, как лопатки покрыты большой зимой.
Если коротко, тот, что здесь – далеко не я:
я – тот мячик, который пёс понесёт с водой —
подними, отпусти, надкуси – вот опять упал
/полетел/удивился – беременной стал землёй.
«Там женщина идёт, ко рту…»
Там женщина идёт, ко рту
прижав ладонь прозрачной смерти,
и ангела рулон вокруг
расстелен ею на две трети.
Наполовину снег висит,
он, свет пройдя до половины
её, почти как идиот,
прозрачен, тёмен и невинен,
как женщина, что в снег идёт,
сама подобье снегопада,
подземный в небо переход,
что был не выбран, но угадан.
«По-прежнему из промежутков голоса…»
По-прежнему из промежутков голоса
скворчат по мне [мол, выбери меня]
«вжух-вжух» горчит красивая коса
и душу выжимает из гнезда.
Здесь каждый жуток маятник внутри —
белеет и сгорает от стыда
пока по траектории летит
его – на ангела похожая – оса.
И столь же отвратительно легко
склоняет насекомое лицо
тобой задуманный [потом забытый] Бог,
как Эдгар По, зашедший высоко.
Внутри его фантазии слюна
напоминает, высохнув, росу,
которая рождением больна
и потому вмещает высоту
на – свёрнутых до неба – небесах,
на герпесе из вечности в губе
у человека, где живёт тоска
по ангелов разорванной резьбе.
По горочке косы летит, «вжух-вжух»,
как промежуток самому себе,
преодолевая небольшую смерть,
знакомый бомж по имени на Б.
«а если отдыхать от этой кожи…»
а если отдыхать от этой кожи
устанешь, сбросив костяной мешок —
в спираль воды, в спираль из чаек дрожи,
напоминая марта водосток,
твоя молекулярная структура
рассыплется, чтоб наново собрать
из муравьиной ржавой неба кожи,
которую нам ангелы соврать
успели до того, как растворились,
воронкой став – точнее, вороньём —
ты будешь только атомом единым
вернувшись по спиралям этим в дом
Зерно
Время догоняет себя сквозь дистанции снов,
раскрутив человека, как окуляр —
к своей темноте прикладывая его темноты зерно,
из стены выходит шестирукий Уильям Блейк, словно пар.
В четырёх руках у него – воронят гнездо,
на шестой – огонь чтоб подпалить его,
оперевшись о пустоту, он несет ведро
с костяною сна – исчерпанною – водой.
Воронята сверлят дыру на его плече,
чтобы