день я снял на пляже симпатичную Дашу, и конечно, ходил с ней фазаном, видя «завистливые» взгляды наших ребят постарше! В принципе, дальше распускания павлиньего хвоста зайти может и не отважился бы, но один из наших пловцов, сказал, что он уговорил ребят и они на вечер уступают фазенду. Путь к отступлению был отрезан!
Насколько я был «обаятелен» и «притягателен» для женщин я понял сразу, стоило только заикнулся о том, чтобы пойти ко мне в гости. У Даши появился «страстный блеск в глазах» и из её груди почти тут же вырвалось томное – «Конечно». Как я сожалел тогда, что ребята этого не видят и не слышат, а главное, что если потом расскажу – не поверят!
По дороге домой, я лихорадочно проигрывал ситуации, в которых я её соблазнял, где я выглядел эдаким Казановой. Но, когда поглядывал на Дашу, в душе все же скребло и думалось, а может ну её…
Однако соблазнил я Дашу на удивление быстро. Она, как мне показалось, даже не успела опомниться, когда я молниеносно и технично «уложил» её в кровать.
Как бросился на «амбразуру», уже особо не помню и лишь в конце, «отстрелявшись», увидел в просвете входной двери ряд довольных, улыбающихся голов. Вот тогда и понял, кто кого соблазнял, но полученное удовольствие от этого не уменьшилось, а по выражению глаз Даши понял – осечки не было!
Самая приятная неожиданность была, когда на следующий вечер Даша пришла к нам в гости и попросила ребят часок-другой погулять!
Дверь Даша закрывала на ключ уже сама.
И поехало, и покатилось! Дальнейшая шлифовка первого опыта проходила на турбазе и общежитии физкультурного институту, которые располагались рядышком с моим домом и как мне кажется – не без успеха. Конечно, я не был Ален Делоном, но и на Квазимодо отнюдь не смахивал. Не плохо сложенный, выглядевший старше своих лет, с подвешенным языком, совершенно непосредственный, в меру галантный, а низкий, с хрипотцой, уверенный голос, действовал гипнотически.
Я никогда, не обманывать пассий, не притворялся влюбленным, не обещал жениться, никогда не был слишком настойчив, всегда держал ситуацию под контролем, был котом, мягким, пушистым, которого хотелось гладить, а его мурлыканье не только усыпляло, но и лишало собеседниц всякой воли, желание к сопротивлению, и видимо, к реальной оценке происходящего. Мои бесстыже-пожирающие, вечно улыбающиеся глаза, смотрели как бы сквозь одежду, в них, женщины видели ненавязчивое, теплое восхищение, заставлявшее их верить в свою неотразимость, а ритмично вздымающаяся грудь и нервная реверберация голоса, выдавало желание, как можно дольше продлить это чувство. Самое главное – у меня начисто отсутствовал сексуальный эгоизм. Природная сексуальность была в основном направлена на доставление удовольствия, на доведение партнерши до того состояния, когда стираются любые условности, забывается, где, с кем, и зачем, когда за ирреальностью происходящего, вдруг понимается невероятная значимость