записываю Катарину на все имеющиеся курсы, включая бальные танцы и геральдику (последнюю, кажется, никто, кроме неё, и не посещает; предмет и ведёт-то не отдельный преподаватель, а один из служащих дворцового архива). Надеюсь, хороший массаж мозга вправит сиротке все его вывихи. Да и обычная гвардейская муштра должна бы помочь. Пока же девчонка совершенно непереносима. Образ Прекрасной Мамы тащится за ней по квартире и сверкает нимбом. Кристо, тем временем, бледнеет в страшной эстетической муке, натыкаясь взглядом на торчащие из джинс булавки и зелёные шары на сироткиной макушке и постепенно преисполняется раздражением – что будет, если он рванёт, мне страшно представить даже с учётом моего богатого на опасности опыта.
Ловаш, похоже, ждёт моего прихода. Стоит мне включить рабочий компьютер, как в углу экрана высвечивается значок нового сообщения.
«Лили, зайдите ко мне».
«В кабинет?»
«Да. В тронном зале немножко неудобно разбирать ссору двух ближайших доверенных лиц императора»
Ох. Надо собраться, а то многорогий ведает, чего я ещё с нервов натворю. Почиканного шефа ИСБ для этой недели вполне достаточно. Главное – внутренняя сила. Покажи её, Лиляна. Надо-надо.
Я подрываюсь с кресла как можно решительней и энергичней и немедленно ударяюсь мякотью бедра об угол тумбочки возле стола, да так, что в глазах темнеет. Не мой день. Не моя неделя. Не мой месяц. Может быть, даже не моя жизнь.
– Если меня будут спрашивать, я на совещании по вопросам безопасности императора, – гордо говорю я Балогу. Господи, кому я вру – кто это меня когда спрашивал? Только разве что муж.
Ладислав в кабинете деда уже развалился в кресле с видом раздражающе надменным. На щеке теперь не видно никаких следов, а на руке всё ещё розовеет шрам, и держит её Тот неловко.
– Ну и дела, один в порезах, другая хромает. Вы тут без меня не скучали, не так ли? – Ловаш пышет хорошим настроением и пьёт шампанское. Похоже, поездка выдалась удачной. Я приободряюсь. В конце концов, не может всё быть бесконечно плохо; свою порцию я уже точно получила.
– Я не могу работать, когда скандальные девчонки кидают мне в голову серебряные статуэтки, – с места в карьер отзывается Тот. То ли продолжает речь, начатую до моего прихода, то ли успел себя заранее накрутить.
– Я кинула её в зеркало.
– Совершенно случайно промахнувшись. Я с содроганием думаю о том, что было бы, разбей мне эта штука лицо или даже череп.
– Брось, Лаци, – Ловаш буквально отмахивается от жалоб Тота. – Ты же вампир, твоя реакция лучше. Просто бы увернулся.
– Всё равно это возмутительно, – настаивает Тот. – Я вообще не понимаю, откуда это… асоциальное поведение. Сначала она правит мои приказы, потом пишет свои, а потом дерзит и швыряется казённым имуществом.
– Да ты, милый мой, проканцелярился насквозь, – с той самой очаровательной улыбкой, которая светит с постеров на стенах комнат экзальтированным девочкам, журит внука Ловаш. – Не бывает семьи без ссоры, да плоха