из себя «члена трудового коллектива»: на жизнь вполне хватало процентов от вложенного капитала.
– Вопросы?
Надо подумать!
– Один… Нет: два!
– Давай!
Для начала я многозначительно откашлялся. Но он как-то
«не исполнился» – ни внимания, ни понимания. Знал наперёд, что ли?
– На какой срок заключается договор? Не предполагает ли сделка… характера «шагреневой кожи»?
Хозяин улыбнулся и поднял вверх большой палец.
– Хороший вопрос, приятель! Сразу чувствуется юрист! Можешь успокоиться: на продолжительность твоей жизни количество желаний не повлияет. Никак.
Я не понял. То есть, я понял, что мои опасения насчёт «шагреневой кожи» несостоятельны. Но я не понял, какой же тогда интерес преследует контрагент? А без интереса – какой ему интерес?!
– Это и есть твой второй вопрос? – двинул бровью Хозяин.
– Нет: всего лишь уточнение первого.
– Молодец. Вопросы, как и чудеса, надо экономить. Итак, мой интерес в сделке…
Я уже давно – минут пять, «как» – перестал удивляться талантам контрагента. В части подслушивания и подсматривания.
– Можешь не сомневаться: интерес есть. Ты прав: какой же
интерес – без интереса? Как и положено «по роли», мне нужна твоя душа. Но сразу оговорюсь: на сковородках и без тебя есть, кому сидеть. Так что, отступление от сюжета гарантировано. Что же – до времени…
Я напрягся: вот он, момент истины. Как минимум, «один из».
– … Не буду интриговать тебя в стиле Христа: дескать, о дне и часе, никто, кроме Отца Моего Небесного, не знает. О твоём дне и часе я знаю всё. Поэтому скажу прямо: мои обязательства перед тобой будут исполнены тогда, когда исполнится твоя мечта.
– ???
Но вместо разъяснений он заскрипел креслом.
– В должный час я появлюсь опять. Не думай, что бросаю тебя на произвол судьбы. Помнишь, как говорил мой оппонент: «Где двое или трое собрались во имя мое – там и я с ними!» Вот так – и я. Что бы ты ни делал, знай: я здесь, я рядом. И не потому, что я – «такой хороший», а потому, что твоя жизнь с сегодняшнего дня принадлежит мне. А я своим добром не разбрасываюсь.
Занавес опустился…
Глава третья
«Работая Бодхитхармой» – «постигая» стену напротив – я и не заметил, как наступило утро. Предрассветно серый угол был… предрассветно сер и представлял лишь себя самого.
Заснуть уже не было никакой возможности. Желания – тоже.
Я попытался взбодриться утренней прохладой – но не пошло. И я решил взбодриться другим способом. Тем самым, осуждаемым медициной. Особенно – поутру. Но я нуждался в нём именно сейчас, утром. Может, вечером мне уже и не захочется. Как человеку непьющему. Во всяком случае, много и водку.
И я выпил. Основательно, так, выпил. Коньячку. И полегчало: «всё стало вокруг голубым и зелёным». Главное: до мельчайших подробностей вспомнились события