хлопушки,
Раздаётся смех.
Он мне душу лечит,
Вот бы так всегда!
И зажглась далече
Яркая звезда.
«Ветер завьюжит. Свистит свиристель…»
Ветер завьюжит. Свистит свиристель,
Гнётся рябина на стылой версте.
Ягоды – каплями крови в снегу
Тускло мерцают в обширном логу.
Сумерки встали у края небес,
Рядом с избушкой, где видится лес.
Что в ней такого? Никак не пойму,
Только её не отдам никому…
Теплится, светится в ней огонёк,
Весь оживляя глухой уголок.
Гнётся рябина, свистит свиристель,
В сердце моём запевает метель.
«Нас всех судьба по свету гонит……»
Нас всех судьба по свету гонит…
В плацкартном сумрачном вагоне
Усну. И сны оберегая,
Летит по рельсам жизнь другая.
Она из юного привета,
Мечтами жаркими согрета.
Огни и станции – навстречу.
Мир изначально добр и вечен,
Пока в пути есть остановка,
Возможно, даже Кочетовка,
Где мать ждёт сына. Нежный трепет
В её глазах уставших светит.
Сверчок
Негромко бормочет в запечном углу,
Как будто бы нить продевает в иглу.
Он бисером звуков рождает уют
И, кажется, окна с ним вместе поют.
Бьёт вьюга по стёклам, срываясь на свист,
А вечер доверчив и кроток, и мглист.
И с песенкой можно всю ночь коротать,
И грусть позабыть, и весну вспоминать.
«Зорька свет пролила…»
Зорька свет пролила
в соловьиные дали
И берёзы восход
возле ног расплескали.
Улыбнулись, шепнув:
«Здравствуй, добрый прохожий,
Посмотри, на твоих
мы любимых похожи», —
Льются кудри до плеч,
груди снега белее
И от хрупких ветвей
светлой юностью веет.
И почудится мне
взгляд их нежным и строгим, —
Посадила их мать
средь полей вдоль дороги.
И по ней я иду,
свет берёзовый льется,
И горит в облаках
незакатное солнце.
Березы
В светлый Троицын день
заплетали им косы,
Их прохладная сень
освежала в покосы.
Славки флейтой своей
в мир сзывали зелёный,
Дух витал средь ветвей
чудотворной иконы.
Им с любовью народ
посвящал свои песни,
Их кружил хоровод,
унося в поднебесье.
Целовал их простор,
гладил ветер весенний,
Горяча синий взор,
обнимал их Есенин.
Но в космический век,
покоряя природу,
Огрубел человек
и