target="_blank" rel="nofollow" href="#n_15" type="note">[15] —
процокали копытцами лошадки тут и там,
а в фаэтонах замерли влюблённые…
Там, на балетно-оперной, на Пятой Авеню,
что мировой элитою гремела и блистала,
в почтеньи робко-трепетном колени преклоню
перед огромными полотнами Шагала![16]
И на конфетно-праздничной, с изысканной толпой,
на Пятой Авеню стою, заворожённая, —
на небоскрёбно-оффисной, гламурной, занято́й, —
богатством и радушием сражённая!
Метрополитен. Балет Золушка
Эта Золушка звалась американскою
Синдереллой[17] в зале «Метропо́литен»[18].
И Прокофьева чарующею сказкою
ритм балета бал творил дико́винный!
Танцевала Золушка – а в бархате
утопали ложи привередливые!
Тихо плакала дурнушка в тёмном за́куте
от затрещин и щелчков сестричек въедливых…
И мечтала, недотёпа, о роскошествах,
и вздыхала о любви – до неприличия!
И – о, чудо! – объявил царевич новшество:
мерить туфли всем невестам, без различия!
Эти туфельки хрустальными пуантами
стали впору балерине-синдереллушке!
Украшались платья свадебными бантами,
целовал жених уста своей невестушки…
И сидела я, отведавшая горюшка,
в этом бархате и люстр мерцаньи плазменном…
Я – в Америке! Из бывшей бедной Золушки
превратившаяся в даму буржуазную!
На перстах моих – сиянье бриллиантово,
на щеках моих – следы от слёз пролившихся…
Танцевала балерина не пуантами,
а судьбой моей, воочию свершившейся!
Лос-Анжелес, Лос-Анжелес
Лос-Анжелес, Лос-Анжелес! Столица обездоленных,
столица одарённых и отравленных мечтой,
столица привороженных и в темечко целованных,
прибывших завоёвывать свой кубок золотой!
Разряженные «фрики» на Аллее Звёзд и подступах
примеривают оттиски ладоней на полу…
Разреженные блики на видавших виды «Оскарах»
вступают в ежегодную медийную игру.
И тот, кто уповает на каприз судьбы изменчивой,
и тот, кто попадает на Олимп шикарных вилл,
и трансвестит, решающий мужчиной быть или женщиной,
—
шикарный бренд скупают что на Бэверли на Хиллз.
И, раскрутив без удержу судьбы рулетку наглую,
Лос-Анжелес, неможется, недюжится тебе! —
на площади центральной, натянув кастрюли на голову,
играют рок бездомые безадресной толпе.
А бризы океанские срывают смог над городом!
На набережной в барах восседает важный люд…
И зажигают сумерки в горах неоном гордым
Призыв, мечту, призванье, девять литер – Hollywood!
Читая Константина Кикоина
«Я на этом вокзале
чувствую себя в своей тарелке,
кассир