чтобы выезжать в одиночку или небольшими группами.
Когда вошли в церковь, сразу увидели надгробия королевской семьи и направились к стоящему несколько особняком саркофагу короля Ричарда, упокоившегося навеки у ног своего отца. Майкл с волнением вглядывался в лицо каменного короля, так похожее на лицо его друга, разве что бородка отличала отца от сына. Потом бросил быстрый взгляд на Генриха и вздрогнул – сейчас, в этот момент, Генрих как никогда раньше был похож на своего прадеда. Мальчик же, взволнованный до глубины души, не отрывал глаз от каменного лица. Он сделал шаг, другой, а потом опустился на колени перед изваянием короля и горячо зашептал что-то, а по лицу его текли и текли слезы.
Как когда-то его дед, Генрих почувствовал тепло, исходящее из глубины камня и обволакивающее его. И он шептал и шептал, глотая слезы.
– Я твой правнук, великий король, – произносили дрожащие губы, – тоже Генрих, как и твой второй незаконнорожденный сын, которого ты, как я слышал, признал и принял уже после смерти, на этом самом месте, когда впервые узнал о нем. Мне Майкл рассказывал, самый верный и преданный друг твоего сына, а моего деда. Его ведь убили здесь, рядом с местом твоего погребения, и он похоронен недалеко от тебя, на кладбище аббатства. Майкл привез меня сюда, чтобы я мог поклониться тебе и принести свою клятву.
Генрих на мгновение замолчал, потрясенный тем, как бережно охватывает его тепло, исходящее из могилы великого прадеда.
– Во мне совсем мало твоей крови, – продолжил он, – но она все же есть. И честь Плантагенетов для меня не пустой звук, поверь. И я клянусь тебе, король Ричард, что стану доблестным рыцарем, как мой дед, и буду с мечом в руках защищать честь твоего рода. Клянусь!
Мальчик оторвался наконец от такого дорогого ему надгробия и повернул к своим спутникам суровое, сразу повзрослевшее лицо. И пока они шли к выходу из церкви, Генрих не мог подавить в себе чувство, что любящие глаза прадеда провожают его.
А потом были тихое монастырское кладбище и скромная могила в уголке с выбитой на камне надписью: «Генрих. Достойный сын великого отца». Майкл подвел своего подопечного к могиле друга и тихо проговорил:
– Я сделал для тебя все, что мог, Генри. Я рассказал о тебе этому мальчику, твоему внуку, так на тебя похожему. Я как умел помогал ему взрослеть и набираться сил. А сегодня привел его к тебе. Большего я сделать уже не смогу, прости. Силы мои на исходе. Но я хочу, чтобы ты знал – все эти долгие годы ты был со мной, жил в моем сердце. И я счастлив тем, что ты считал меня своим другом, Генри.
Он отошел в сторону, уступая место Генриху, и тот задрожал, ощутив огромное волнение. Перед ним была могила деда, о котором он узнал так много только теперь, когда вырос. И здесь, перед этой скромной могилой, мальчик произнес свою вторую клятву.
– Я никогда, никогда не подведу тебя, де. Я подхвачу знамя Белого Волка, выпавшее из твоих рук, и никогда его не опозорю. Клянусь! Я сделаю все, что только в моих силах, чтобы продолжить то, чего хотел добиться ты.