Джордж Беллаирс

И восстанут мертвые


Скачать книгу

из проезжавшего мимо товарного состава на мгновение осветил купе, и инспектор понял, что не один. Напротив в углу съежилась еще одна темная фигура. Пассажир, наверное, спал. Литтлджон не имел привычки навязывать людям свое общество или заговаривать с незнакомцами, но одиночество и ощущение потерянности заставили его обратиться к попутчику:

      – Этот поезд идет до Уотерфолда?

      Ответа не последовало.

      Спит, подумал Литтлджон, и тотчас интуиция подсказала ему, что это не так. Сам не зная почему, он чувствовал, что в темноте глаза незнакомца открыты.

      – Ну и черт с тобой, старый грубиян, – проворчал себе под нос детектив.

      В странной атмосфере погруженного во тьму купе его собственный голос звучал глухо и зловеще. Литтлджон ощущал себя отрезанным от остального мира. Вокруг него в городе множество людей радовалось наступлению Рождества, насколько это было возможно при подобных обстоятельствах. Семьи собирались тесным кругом в своих освещенных комнатах, отгороженные друг от друга беспросветной чернотой ночи. По какой-то причудливой ассоциации Литтлджон вдруг вспомнил, как он еще мальчишкой читал стихи на рождественском вечере. Отдельные строки показались ему вполне подходящими к случаю. Хотя с того дня прошло немало лет, он радостно просиял.

      О одиночество! Где то очарованье,

      Что покоряло стольких мудрецов, тебя познавших?

      Лучше дни влачить в страданьях и тревогах,

      Чем царить в ужасном этом месте[2].

      Горькая ирония этих слов подстегнула фантазию Литтлджона. Он тихонько рассмеялся и внезапно почувствовал облегчение. А как там дальше?

      Здесь, вдали от людей, одному

      Суждено мне окончить свой путь;

      Сладкой музыки речи людской мне вовеки не слышать.

      Молчу. Меня собственный голос страшит.

      – Вы что-то сказали? – раздался из угла слабый старческий голос.

      Литтлджон вздрогнул: неужели так увлекся, что начал декламировать вслух?

      – Если вы что-то говорили, вам придется повторить погромче. Я немного глуховат, – прошамкал попутчик, нещадно искажая слова и глотая целые слоги.

      – Я лишь спросил, идет ли этот поезд до Уотерфолда.

      – Что? Говорите громче.

      Литтлджон повторил свой вопрос, перейдя на фортиссимо.

      – Ну да, он идет прямиком до Уотерфолда. Я еду дальше, так что подскажу вам, где сойти. Да-да, я скажу, где вам сойти.

      Старик повторял дважды каждую фразу, будто гордился своей дикцией и получал удовольствие от того, что цитировал себя снова и снова.

      Поезд рывком дернулся вперед. Вагоны качало, трясло и подбрасывало. Состав замедлял ход у семафоров и останавливался на каждой станции, которым, казалось, не было конца. Судя по тому, как натужно пыхтел и скрежетал локомотив, рельсы тянулись на подъем.

      – А что, эти поезда не освещают? – громко поинтересовался Литтлджон.

      – Вам