мистер Клапледи негодовал, что на могильной плите позволили высечь столь мрачную эпитафию, вселяющую безысходность. Он сразу решил исправить зло, но все откладывал – находились более важные и неотложные заботы. Однако неделю назад на собственные средства заказал местному каменщику еще одну надпись на надгробии, которая теперь отчетливо белела на темном камне в контрасте с потускневшими буквами старых строк: «Доколе день дышит прохладою, и убегают тени»[10]. Пастор с удовольствием полюбовался плодами своих трудов. Мысли его легко перескочили ничтожные преграды настоящего и устремились в будущее. Душа словно обрела крылья и воспарила ввысь.
Дикий вопль вернул мистера Клапледи с небес на землю. Казалось, в этом звуке слились бешеный рев быка, отделенного от стада, и стон сбитого с ног боксера в падении. Пастор заглянул за ограду – крик донесся оттуда. Там, возле отстойника, неподвижно стоял старый Гормли, будто прирос к земле. Он только что снял крышку с люка. Заметив, как настоятель прихода продирается сквозь кусты, Гормли указал заскорузлым пальцем на свою находку. Тело лежало на дне отстойника лицом вниз, с раскинутыми руками. Мистеру Клапледи незачем было спрашивать, кто это. Он узнал бесформенный вязаный костюм. Преподобный издал тонкий, придушенный крик и попытался заглушить его, прижав ладонь ко рту.
– Оставайся здесь, ни к чему не прикасайся и никого сюда не подпускай! – визгливо скомандовал он Гормли.
Пастор подхватил полы сутаны и побежал кратчайшим путем в сторону деревни. Он спотыкался, тяжело дышал и путался в складках облачения, словно торопился прийти первым в забеге в мешках, проводимом лигой трезвости.
Глава 2. Полицейскому испортили веселье
Констебль Сэм Харриуинкл, страж законности и порядка в Хилари-Магне и Парве, позаботился о том, чтобы служебный долг «присматривать за всем происходящим» привел его к большому полю фермы «Фоксхоулз», когда ее владелец мистер Уилрайт убирал пшеницу. Это событие всегда немного напоминало знаменитое дерби в Эпсоме. На поле не только стянулись работники, которые шли за грохочущей сноповязалкой, складывали вылетавшие из машины снопы в копны и собирали несжатые колосья, явился и маленький отряд охотников. Вспугнутые кролики, зайцы, дикие голуби и другие обитатели кустов и зарослей, что нашли себе еду и кров среди золотых колосьев, бросались врассыпную в поисках убежища, прочь от шумной машины и людей. Четыре праздных состоятельных джентльмена из здешних мест прибыли с ружьями по приглашению фермера, заняли позиции в четырех углах засеянного пшеницей прямоугольника, где неуклонно убывали ряды колосьев, и стали отстреливать спасавшихся бегством вредителей. Они принесли с собой корзины для пикника и пиво в бутылках, которое охлаждалось в ручье под кустом возле изгороди. Констебль Харриуинкл питал слабость к пирогу с телятиной и окороком, к холодному цыпленку и доброму элю. Довольные охотники, воодушевленные утренними победами над зверем и птицей, щедро делились угощением во время обеда.
Когда