тому же сложности с соседней Мексикой. Если немцы смогут переправить флот через Атлантику, а мексиканцев убедят пересечь границу…
– Это безумие, – проговорил Эрик. – Только и разговоров, что о войне. Всех держат в панике.
– И под контролем, – вставила я.
– Вините в этом кайзера, – сказал Кук. – Он силен – и побеждает на одном континенте. Может победить и на другом – почему нет?
Я наблюдала за всеми военными перипетиями издалека. В каком-то смысле все это началось еще во времена Марсианской войны. Британский флот, лучший в мире, оказался бессильным против угрозы с неба. Когда мы с Фрэнком отплывали из Англии на пароходе, мы видели ла-маншскую эскадру, выстроившуюся вдоль устья Темзы, – как выразился Уолтер, моряки «зорко наблюдали за победоносным шествием марсиан, бессильные, однако, ему помешать». Так что после войны случились масштабные перестановки: финансирование резервной армии было повышено, а флота – напротив, урезано. Все это сопровождалось причитаниями об утрате традиций и жестким соперничеством между разными видами войск. Частью этой стратегии стало подписание с кайзером в 1912 году довольно унизительного пакта о ненападении – это было сделано во избежание гонки военно-морских вооружений.
После ужасов марсианского вторжения милитаристская направленность Марвиновского режима срезонировала с общими настроениями. Отдельные предприимчивые дельцы обернули это в свою пользу: портные стали шить униформу, кожевники – изготавливать портупеи, кобуры, сапоги и прочее обмундирование, а военные заводы неустанно штамповали оружие, готовясь кинуть его в разверстую пасть грядущих войн…
Все это в конце концов привело к тому, что в 1914 году союзники нас предали.
Филип потер подбородок.
– Что бы вы ни думали о национальных интересах и обо всем подобном, многие из нас испытывали жгучий стыд из-за того, что мы стояли в стороне, когда Германия обрушилась на Бельгию и Францию всей мощью своих машин – тем более что мы сами пережили такую атаку со стороны марсиан. Неудивительно, что у американцев все это вызвало отвращение.
– Мы, слава богу, в то время изливали свою желчь на ирландцев, – с циничной усмешкой сказал Кук. – А что до войны янки с немцами – возможно, марсиане снова к нам пожалуют, и она кончится, не начавшись.
В этом был парадокс Альберта Кука. Его нельзя было назвать умным человеком в привычном смысле слова, и он явно был малообразованным, но он умел ухватить общую картину. И его последнее предсказание, высказанное в шутку, конечно же, оказалось правдивым.
Филип завел машину.
– Не будем медлить. Я знаю в Петерсфилде неплохой бар, где можно перекусить…
6. Суррейский коридор
Едва перевалило за полдень, когда я узнала, что такое Суррейский коридор, о котором говорил Филип.
Мы ехали через Гилфорд. Когда мы миновали Хай-стрит, перед поворотом на Лондон-роуд дорогу преградил шлагбаум – вроде тех, что бывают на железнодорожных переездах. Филип