сукна поблескивала настоящая поэма из стали и дерева.
– Черт побери! – повторил Шон и оглянулся на брата. – А ты что, свой открывать не собираешься?
Стараясь скрыть разочарование, Гаррик подковылял к столу. Он так мечтал получить собрание сочинений Диккенса.
В реке попадались и водовороты.
Пришла последняя неделя рождественских каникул, а Гаррик слег в постель с очередной простудой. Уайт Кортни отправился в Питермарицбург на съезд Ассоциации производителей говядины, и в этот день на ферме делать было почти нечего. Шон дал лекарства больным животным, которые содержались в особом санитарном загоне, проверил, все ли хорошо на южном участке, и вернулся в усадьбу. С часок проболтал с мальчишками, помогающими на конюшне, и поднялся в дом. Гаррик спал, Ада сбивала масло в здании сыроварни.
Шон попросил у Джозефа что-нибудь перекусить пораньше и поел на кухне, даже не садясь за стол. Перед ним стояла проблема: чем заполнить этот день. Он тщательно взвешивал варианты. Можно взять винтовку и пойти к краю обрыва поохотиться на дукера, а можно съездить на озера над Белыми Водопадами и половить угрей.
Покончив с едой, Шон все еще не решил, что делать. Тогда он пересек двор и заглянул в прохладный полумрак сыроварни.
Увидев его, Ада заулыбалась:
– Здравствуй, Шон. Наверно, поесть хочешь?
– Я уже пожрал, спасибо, мама. Джозеф покормил.
– Не «пожрал», а «покушал», – мягко поправила его Ада.
– Ну покушал, – повторил за ней Шон и потянул носом, вдыхая запах сыроварни: ему нравился этот аромат теплого сыра и свежего масла и даже острый запах навоза, валяющегося на земляном полу.
– Чем собираешься заняться днем?
– Да вот зашел спросить, чего вы больше хотите, оленины или угрей… не знаю, куда пойти, пострелять или рыбы половить.
– Угрей было бы неплохо… можно сделать заливное завтра к обеду, когда вернется отец.
– Принесу целое ведро.
Шон оседлал лошадку, подвесил к седлу жестянку с червями и с удочкой на плече поскакал по дороге на Ледибург.
Он пересек мост через Бабуинов ручей и, съехав с дороги, вдоль берега направился к водопадам.
Огибая живую изгородь колючей акации вокруг владений ван Эссенов, Шон понял, что выбрал неудачный маршрут. Из-за деревьев, задирая юбки до колен, вдруг выскочила Анна. Шон пришпорил лошадку и пустил ее рысью, глядя прямо перед собой.
– Шон! Эй, Шон!
Она обогнала его, успев бегом пересечь ему дорогу. Шансов избежать встречи не было никаких, и пришлось остановить лошадь.
– Здравствуй, Шон.
Анна тяжело дышала, щеки ее пылали.
– Ну, здравствуй, – пробурчал он.
– Куда направляешься?
– Никуда, просто катаюсь.
– А-а-а, на рыбалку собрался! Можно я с тобой?
Она смотрела на него умоляющим взглядом и улыбалась, обнажая маленькие белые зубки.
– Нет, ты слишком много болтаешь, всю рыбу мне распугаешь.
Он тронул лошадь.
– Ну пожалуйста, Шон, я