скукожились и исчезли.
7
Когда Дафф уехал, Шон принялся за дело и тут уж не жалел ни себя, ни своих рабочих. Они вскрыли горизонт, добрались до жилы и обнажили ее во всю длину участков Кэнди. Потом разбили на части и начали выбирать породу, таская ее к тому месту, где должна будет стоять камнедробилка. Работа шла по двенадцать часов в сутки, и куча росла как на дрожжах. Ведущая жила все еще никак себя не обнаруживала, но беспокоиться об этом Шону было некогда. По вечерам он едва добирался до кровати, и только крепкий сон помогал ему снять страшную усталость. Утром его снова звала работа.
По воскресеньям он садился на лошадь и ехал к Франсуа; они беседовали о горном деле и о лекарствах. У Франсуа был огромный сундук, набитый патентованными лекарствами, а также книга под названием «Домашний лекарь». Франсуа имел один пунктик – собственное здоровье – и постоянно лечил себя от трех недугов сразу. С особенной, нежной любовью относился он к сахарному диабету, несмотря на то что этот недуг время от времени изменял ему. Страница в «Домашнем лекаре», где говорилось о нем, была замусолена и измята – так часто пальцы Франсуа ласкали ее. Симптомы болезни он знал наизусть, и в его организме все они имели место. Еще одним его любимчиком являлся туберкулез кости. Симптомы этой болезни перемещались по его телу с поразительной и вызывающей серьезное беспокойство скоростью: всего за неделю она могла перейти, скажем, от костей бедра к костям запястья. Однако, несмотря на слабеющее здоровье, специалистом горного дела он был прекрасным, и Шон без зазрения совести обращался к нему за советами. Сахарный диабет нисколько не мешал Франсуа в воскресный вечер раздавить с Шоном бутылочку бренди.
От «Кэндис-отеля» Шон держался подальше – слишком велико было искушение: волосы и персиковые щечки этой блестящей блондинки. Самому себе он не доверял и страшно боялся предать дружбу с Даффом еще одним необязательным романом, поэтому излишки энергии тратил на то, что вкалывал до изнеможения в траншеях «Глубинных горизонтов».
Каждое утро он ставил перед своими зулусами задачу на рабочий день, причем всегда чуточку больше, чем в предыдущий. Работали они с песнями, поэтому редко когда не справлялись с заданием до темноты.
Однообразные дни шли один за другим, складывались в недели, недели учетверялись и сливались в месяцы. В голове у Шона уже начали мелькать красочные картинки, как на его восемь сотен фунтов Дафф веселится напропалую в Кейптауне с местными девчонками.
Однажды вечером он не выдержал, сел на лошадь и отправился по дороге прямо на юг, в Кейптаун. Шон проехал не одну милю, останавливая каждого, кто попадется навстречу, и задавая дурацкие вопросы, потом плюнул, вернулся на прииск и устремился прямо в один из баров поискать, с кем бы подраться. Нашел здоровенного рыжеволосого немца-шахтера и привязался к нему. Они вышли на свежий воздух и под ясным трансваальским ночным небом в течение часа молотили друг друга в кольце восхищенных зрителей. Потом они с немцем пожали друг другу окровавленные руки,