Тут как раз звонок зазвенел…
Пока Анечка дошла – а шла она нарочно медленно – в фойе уже набралось народу. Носилась с визгом мелюзга, толклись у лестницы училки, и Сан Саныч, физрук, подслеповато вертел башкой, выглядывая кого-то.
– Глушина! – заорал он и в свисток дунул. – Наверх немедленно! К классному руководителю!
Ну конечно, сейчас учить примутся. Однако обошлось. Классуха, заалевшаяся, как маков цвет, сидела в уголке, а стол ее оккупировал лысоватый мужик с сонным взглядом.
– Драсьте, – сказала Анечка, присаживаясь за крайнюю парту. Кузьма придвинулся и горячо шепнул в ухо:
– Капуценко кирдык!
– Знаю.
Не то чтобы Анечка точно знала, но догадаться, что случилось чего-то напряжное, догадалась. И вот теперь по ходу ситуация прояснилась.
Кирдык… какое пошлое слово.
Нести папку в руках было неудобно, и Дашка купила пакет: темно-синий с желтыми астрами. Смотреть на них было радостно, да и вообще было радостно, хотя, конечно, перспектива разговора с Адамом изрядно эту радость портила.
В утешение и успокоение Дашка взяла мороженое. Так с мороженым в школу и явилась и бродила вокруг, приглядываясь к зданию, пока не доела.
Здание было так себе. Сложенное из красного кирпича, оно успело постареть, как-то перекоситься на один угол. Новенькие стеклопакеты смотрелись чуждо, а три узкие длинные клумбы походили на свежие могилы.
Ну уж нет! Дашка не позволит себе настроение испортить. И вытерев пальцы о пальто, она решительно шагнула под сень вывески: «СШ №5».
Пахло пирожками и котлетами.
– Вам к кому? – поинтересовалась грустная девочка с повязкой дежурного на руке.
– Мне бы Сергея Глушина увидеть, – Дашка улыбнулась. – Покажешь? Или Анечку.
Дежурная завертела головой, а потом ткнула в группку старшеклассников, что-то оживленно обсуждавших в углу.
– Вон. Светлый такой. Бледный. А вы тоже из-за Машки?
– Из-за какой Машки?
– Капуценко, – и сделав большие глаза, дежурная прошептала. – Ее убили! И из милиции приходили, правда, уже ушли. А вы из газеты, да? Вам не с Серегой говорить надо, а с Надькой, Машкиной подружкой. А Серега врать станет, что ничего не знает. Он и милиции врал.
– На самом деле знает?
Девочка кивнула.
– Знает. Он сам говорил, что Машка его уже достала. А она не доставала. Она его любила. Вот.
– Баболкина! – завопили откуда-то со стороны лестницы, и дежурная вмиг исчезла. Баболкина… почти балаболкина. Ей подходит. Но вообще интересненько получается. Еще один труп, связанный с этой семейкой? Случайность? Вряд ли. Сделав зарубку в памяти, Дашка двинулась к цели.
Светленький, значит. Бледненький. И вправду бледненький, аж до белизны. Кожа нежная, тонкая, сосудики вон просвечивают, а под глазами круги. Сами же глаза темные, вишневые.
Прелесть, а не мальчик!
– Привет, – сказала Дашка, отстраняя высокого типа, от которого остро смердело табаком и потом. – Ты Сергей?
–