вы такое сказали?!
– Да, миленькая! – не прекращая кланяться и креститься при этом, сказала старушка, – Да, моё дитятко. Улетели ясны соколы на погибель свою. Недолго им осталось до встречи с Богом.
– Как же так! А Стёпушка?
– Сгинет и он – посмотрев на Ефросинью, сказала старушка и добавила. – Но другого Степана у тебя не будет, хоть ты, лебёдушка, проживёшь долго, много чего повидаешь,…
Ефросинья стояла на пыльной дороге и смотрела вслед ушедшей Фроське. Слёзы текли из её глаз. Она не могла, да и не хотела верить этой чокнутой старухе. Она верила, что Степан, её Степан обязательно вернётся.
Глава II
Колонна новобранцев была атакована немецким десантом 8 июля под Крестами, недалеко от Пскова. Шёл 17-й день войны. В планах немецкого командования городу отводилась важная роль. В 1941 году он стал ключом к дверям Ленинграда для немецкой группы армий «Север», рвавшейся к берегам Невы.
Дорога, по которой они шли, простреливалась немцами насквозь. Через несколько минут колонны не стало. Бежать было некуда, везде людей доставал кинжальный огонь автоматов. Были расстреляны и все шедшие в это время по дороге на восток беженцы. Фашисты не пожалели никого. Они прошлись вдоль всего участка дороги и достреливали в упор всех живых.
Степан очнулся ночью. Парня придавило тело Сёмки Подгорного, с которым он шёл из Нижней Пустошки. Это и спасло его. Под телом убитого немцы не разглядели раненого Степана.
Он выбрался из-под Семёна. Попытался встать, но не смог. Ощупал себя. Были ранены ноги, да ещё пуля попала в правое плечо.
«Надо как-то выбираться отсюда, – подумал Степан, – только вот как? Для начала нужно уйти – „уйти, усмехнулся он“, но куда? Так, давай потихоньку, – уговаривал он сам себя, – до обочины доберёмся».
«Так, молодец», – сказал он сам себе, добравшись до края дороги. Перед ним была канава и он попытался осторожно спуститься туда. Но тело не слушалось и парень кувыркнулся вниз, ударившись о что-то мягкое. Нестерпимая боль пронзила всё тело, и он потерял сознание.
Очнулся от того что кто-то волок его по земле. Открыв глаза, увидел над собой парнишку лет тринадцати-четырнадцати. Степан застонал. Парень быстро присел.
– Очнулся, дядя?
– Очнулся, племяш. Ты откуда взялся?
– Да я в лесу хворост собирал, слышу – стреляют. Я сюда. А он вас, фашист, всех положил. Даже маленьких детей не пожалел. – Он шмыгнул носом. – А потом добивали вас всех. Когда они ушли я к дороге. Может, думаю, хоть кто-то жив остался. Слышу – кто-то стонет. Ну, я и притаился. А тут Вы на меня свалились. Я испужался и тёку давать. Но потом вернулся посмотреть. Слышу – дышите. Ну, я и поволок Вас в лес.
– Куда? – хрипло спросил Степан.
– В лес говорю, – повторил парнишка.
– А куда дальше? Ты же меня не утянешь, да и зачем.
– Так я к тятьке на кордон сбегаю, и мы Вас вынесем.