рот, Алрик! – я не заметил, как к нам подъехал Олаф и отвесил хохмачу звучную затрещину. – У тебя самого борода еще еле растет, нашел, перед кем красоваться! Лучше бы топор протер – едешь, как какой-нибудь разбойник с большой дороги! Как вернемся в Стохетхейм, я с твоей дисциплиной поработаю – ох, и запоешь ты соловьем тогда!
– Да я же просто пошутил, – проговорил Щитоносец, потирая ушиб, – я ж несерьезно!
– Тогда в шуты тебя конунгу отдам, а пока ты в дружине, да в ночном лесу – держи пасть на замке!
Дерзкий задира! Алрик мне сразу не понравился, в первый же день в дружине; до моего прихода ему нравилось подначивать Стефана, скромного молчаливого увальня, который сейчас ехал ближе к голове отряда. Теперь же он решил переключиться на меня, да еще и про Кэри откуда-то вызнал! Как будто дружиннику больше заняться нечем! Лучше бы тренировался с таким же усердием – видал я, как неуклюже он машет топором…
Мы проехали по лесной дороге еще какое-то время. Холод больно кусал за бока, и даже плащ уже не помогал, сколько бы я в него ни кутался. Внезапно где-то слева от дороги отчетливо треснула ветка – я обернулся, сжав Барда. Как будто кто-то крадется через заросли… Бандиты? Лишком близко к Стохетхейму – сюда им точно нет резона забредать, да и нападать на вооруженную дружину – идея не самая лучшая.
– Эй, Тир! Бьорн! Стефан, Хакан – вы слышали?
Дружинники переглянулись и завертели головами.
– Нет, Верманд, в чем дело?
– Кажется, кто-то следит за нами из чащи. Я только что слышал легкие шаги, и ветки на земле трещат, словно на них наступают…
Воины нахмурились и взялись за оружие; отряд замедлился, и вскоре весть донеслась до Олафа. Старик приказал всем замолчать и прислушался. Минута томительного ожидания – ничего, тишина, только ночные жуки стрекочут да птицы хлопают крыльями. Даже вой волков затих вдалеке.
– Нет здесь никого, Верманд. Это у тебя еще бой в крови клокочет – постарайся расслабиться, мы уже почти приехали домой.
Я вздохнул. Наверное, и правда, виной всему тьма ночи и бой в Инностинге – вот и чудится всякое, шорохи да стуки. Успокоившийся было Алрик с гадкой ухмылкой обернулся снова. Но едва он раскрыл рот, чтобы отпустить какую-то едкую шутку, как из чащи со свистом вылетел маленький топорик и вонзился прямо Алрику в голову, проломив шлем. Я обомлел, а конь неистово заржал, забив копытами. Наш отряд остановился, все смешалось – закричал Тир, повернул назад коня Олаф; тело Щитоносца выскользнуло из седла и грузно рухнуло на лесную дорогу.
– Алрик! – я спрыгнул на землю и подбежал к дружиннику.
Мертвее не бывает – метательный топор едва не рассек голову пополам.
– Назад! В седло, черт тебя дери! – закричал мне Олаф.
В то же мгновение ему в бок воткнулся такой же топорик, и старик, охнув, повалился на землю. Кусты зашумели и затрепетали – с треском кто-то ломился