Отвар уже действует, вам надо поспать.
Я позволил проводить меня и впервые за последние дни провалился в черный сон без сновидений.
Или напиток, сваренный магом, успокоил растревоженное сознание, а, может, измученное тело было радо передышке, но спал я долго. Уже в сумерках открыв глаза, я оправил вчерашний камзол и вновь спустился в подвал. Дикран доложил, что виновных в поместье Вестов не осталось.
– Благодарю за работу, друг. – Я стиснул его плечо.
Камзол агента пропах дымом и горелой плотью, глаза покраснели, а выражение лица превратилось в маску. Мне не хотелось оставлять его одного разгребать бумаги, но еще прежде, чем я встал, мой стол оказался усыпан депешами из столицы.
Наполнив два кубка, я протянул один из них Дикрану:
– Закончишь здесь сам? Мне пора возвращаться в столицу. Еще неделя – и ко двору начнут съезжаться посольства, приглашенные на свадьбу.
– Закончу, – Дикран ни на миг не усомнился в моем праве свалить на него часть своих забот. – Соберу доказательства, зафиксирую показания. Вернусь в столицу – доложу.
Он усмехнулся и отпил вина, позволяя себе минуту отдыха перед очередным сражением. Я усмехнулся ему в ответ и выдал краткие указания:
– Всех участвующих – казнить, соучастников – в каменоломни. Я не желал вести преступников в столицу, там за них будут ходатайствовать родственники, попробуют отложить казнь, а здесь все сделают быстро.
– Понял, – Дикран отсалютовал мне кубком и вернулся к бумагам.
Простившись с ним кивком, я вышел во двор. Свита потянулась следом, держась от меня на расстоянии. Они, как хищные звери, чуяли мою рану, но боялись подойти ближе.
– Ждите здесь! – велел я придворным, очищенным от обвинений, и свернул в маленький сад.
Среди плодовых деревьев возвышалась небольшая часовня. Ее крутая крыша терялась в переплетении ветвей, а серый невзрачный камень стен превращал здание в траурный призрак.
В саду особенно остро чувствовалось приближение осени. Луноликая Силен властно утверждала свои права – луна еще сияла на небе, прячась за дымной вуалью облаков.
Я горестно вскинул лицо к застывшей ночной красавице:
– Среброкосая! Помоги! Если твоя дочь разлучила нас, позволь хотя бы похоронить тело любимой!
Должно быть, я долго стоял, чутко прислушиваясь, надеясь, что Силен услышит мою мольбу. Когда ледяной сырой ветер пробрался под теплый плащ, я вздрогнул и сделал шаг. Ветер, словно дождавшись движения, бросил мне в лицо охапку облетевших цветочных лепестков с клумбы, а где-то в лесу дружно завыли волки.
Что хотела сказать Луноликая? Скоро осень, ее время… Более не раздумывая, я шагнул к часовне, и остановился: мои руки все еще покрывала копоть, одежду пропитал запах пыточного подвала.
Развернувшись, я отправился в свои покои. Попавшийся навстречу слуга был отправлен за горячей водой для ванны. Через полчаса изумленный камердинер натирал меня мочалкой с доброй порцией миндального мыла, а граф Радолен торопливо раскладывал на