и попыталась совместить в голове отутюженные прямоугольники и привычные мне прокладки из пачки, совмещалось плохо. А как их приклеивать к белью? Здешние смешные панталоны на веревочках сползают, а где непромокаемый слой? Задумалась я крепко и на крыльцо выползла рассеянная, вот и не заметила сразу ледяной глазури, спасибо Жану – поймал!
Карета оказалась гораздо больше той, в которой мы ездили на ярмарку. Внутри были и уже привычные диванчики, но шире, пол устилал ковер, рядом лежали свернутые меховые одеяла для ног и грелки с горячими углями, сквозь мелкие дырочки вился легкий дымок.
Жан усадил меня по ходу движения, закутал ноги в мех и подложил рядом грелку. Сара села напротив, спрятав под диванчик две корзинки: одну с дорожными мелочами, другую с провизией. Жан сел рядом со мной:
– Мы жених и невеста, а потому можем ехать в одной карете в присутствии дуэньи. Марта нужна в поместье, но на время пути подойдет и Сара.
– Хорошо, – говорить не хотелось, и я прикрыла глаза, надеясь подремать.
Дорога была неровной, карета подскакивала всем своим немалым весом, и устроиться удобно не получалось. Наконец, Жан сжалился – выудив откуда-то небольшую вышитую подушечку, он пристроил ее на плечо и предложил мне прилечь. Это тоже было не слишком удобно, но все же я задремала и проснулась только тогда, когда карета остановилась.
Оказалось, что я сплю, уложив голову на колени Жана. Улыбнувшись, виконт помог мне встать:
– Сейчас будет небольшая остановка, пока перепрягают лошадей, есть время размять ноги и выпить горячего грога.
– Хорошо.
Тело затекло от неудобной позы, и из кареты меня пришлось выводить под руку. Сара, не менее измученная, чем я, довела меня до небольшой комнатки с большим умывальником, туалетным столиком и кушеткой. Пахло тут не розами. Умывшись чуть теплой водой, я глянула в зеркало: волосы растрепались, выбившись из-под шапочки, и пришлось сразу же причесаться, потом Жан постучал, позвал к столу.
На столе стоял кувшин с чем-то горячим и сладким, блюдо пирогов и порезанное крупными ломтями копченое мясо. Граф внимательно наблюдал, как Жан подвел меня к столу и налил в прихваченный из поместья серебряный бокал напиток из кувшина. Отпив немного горячего, я почувствовала себя лучше, и тут проснулся аппетит: первый пирожок с непонятной начинкой осел в желудке приятной тяжестью, я потянулась за мясом, но тут услышала слова графа:
– Следующий перегон поедем через пустошь; Жан, у тебя все под рукой?
– Да, отец, не сомневайтесь.
Мясо встало в горле: так они ждут нападения? Впрочем, разговор тотчас прервали и, допив то, что оставалось в кубках, вышли из трактира. Глубокого снега еще не было, но здание казалось приземистым, с крыши торчала солома, лошадей уже перепрягли, и на козлов сел сменный кучер, а прежний торопливо глотал из кружки что-то исходящее паром в холодном воздухе:
– Сара, – прошептала я горничной, – там пироги остались и мясо, вернись, отдай кучерам: они поесть не успели, и себе парочку