нехитрые пожитки Блаженовых на новое место жительства.
В новом, просторном и светлом доме Александра, а тем более Мишка, освоились быстро. Быстро распаковали тюки, благо, прежние хозяева оставили кое-какую обстановку, а затем, при активной помощи Маринки, повесили скромные тюлевые занавески и навели в доме относительный порядок.
– Ну, вот и всё! – устало вздохнула Александра, с легкой улыбкой наблюдая, как Марина сноровисто расстилает чистенькие половички. – Спасибо тебе, Маринка! Повезёт твоему будущему мужу с такой хозяйкой! – с грустной улыбкой добавила она.
– Скажете тоже, мужу, – зарделась польщённая девушка и украдкой взглянула на Мишку, выносившего в чулан зимние рамы. – Мне учиться надо, десятилетку окончить, институт, а потом уже об этом думать…
– Об этом думать никогда не поздно, – Шура поднялась, и устало потёрла покрасневшие глаза. – Спать пойду. Завтра на работу.
– Ой, я тоже побегу, а то бабушка волнуется! – спохватилась девушка и вскочила. – До свидания, тёть Шур, пока, Мишка! – она кивнула им головой и исчезла за дверью.
А время продолжало не спеша и равномерно отсчитывать определенные жизненные шаги.
Мишка Блаженов перешел в седьмой класс, а Маринка, которая за последние два года преобразилась так, что не заметить мог только слепой, успешно заканчивала одиннадцатый и теперь сидела за учебниками, усиленно готовилась к экзаменам.
Пышные русые волосы, крупными волнами ниспадавшие на её плечи, идеальный, нежный овал лица и пытливый, выражавший полнейшую независимость и безразличие к мнению окружавших взгляд её голубых глаз невольно выдавали в ней лидера, а соответственно – притягивали многих взрослых парней. Стройная фигура и уверенные, отточенные движения. Она становилась женщиной. Красивой, дерзкой и, увы… неприступной.
А Мишка… Паренёк постоянно ловил на себе пристальный, как бы оценивающий взгляд красивой девушки, но воспринимал это как нечто естественное, само собой разумеющееся. Частенько, когда опека Маринки становилась слишком навязчивой, он замыкался и уходил в себя, убегая на водопад, в укромный шалаш, который они с Маринкой построили в год их переезда на Пролетарку.
Слушая неразборчивый шелест воды и ворча про себя нечто невразумительное, он постепенно успокаивался:
– Подумаешь, – ворчал он, общаясь исключительно с божьей коровкой. – И что с того, что она старше меня и красивая! Уедет в свою Москву и забудет про меня… Указывает, тута… – он постепенно успокаивался и крепко засыпал. Пробуждение его, почти всегда было одинаковое.
– Вставай, бука! – сквозь сон слышал он знакомый голос и нехотя открывал глаза. – Мишка, ну ты как маленький, ей Богу! Сколько мне ещё за тобой бегать? – укоризненно выговаривала девушка, заботливо отряхивая прилипшие к нему травинки и ёлочные иголки. – Пошли домой, скоро тётя Шура с работы приедет, а тебя дома нет! – она брала его за руку, как раньше, и вела за собой. Мишка безропотно и обреченно плёлся за ней, но возле первого дома вырывал