и оттягивала к обочине, загораживая собой. В силе ее был страх, и Витя безропотно повиновался. И только с любопытством ждал: грузовая, легковая? Ждал, когда выскочит, громыхая металлом, и пронесётся, вздымая крылья водно-снежного месива, очередная забросанная грязью машина. Вите нравились грузовые. Они шли медленно. И под могучим кузовом можно было разглядеть рычаги, пружины, детали…
– Куда летят? Как будто не видят, – все повторяла бабушка сердито.
За последнее время она очень изменилась. Витя часто слышал, как его бабушку называют молодой, но теперь она как-то резко постарела: ссутулилась, сжалась, лицо сделалось сухим, невеселым. Витя помнил выходные, когда увидел эту перемену, быструю, как будто в книжке перевернулись страницы. Несколько дней мама последним забирала его из детского сада. Потом она сказала, что дедушка сильно заболел и навсегда отправился на небо. Когда они приехали в деревню, бабушка стояла у калитки одна. Закутанная в черный платок, зябкая, тихая, другая.
– Бабушка, ты такая грустная, потому что дедушка умер? – спросил Витя.
Но бабушка ничего не ответила. Погладила Витю по голове, а потом горько сжала губы. Витя никак не мог понять, что это значит – дедушки больше не будет. Казалось, зайдет во двор и обязательно встретит деда, занятого каким-то делом. Витя заглядывал в дом, ходил в сад, отворял тяжелые огородные ворота – и за каждой дверью ждал этой встречи. Но дедушки и вправду нигде не было…
Впереди показался магазин. Бабушка, как будто вспомнив, спросила:
– Тебе на день рождения-то что подарить? Выбрал?
– Нет еще, – ответил Витя.
– Еще? Смотри – потом купить не успеем, останешься без подарка! Витя промолчал.
– Слышишь?
– Угу, – пробормотал Витя.
– Угу.
В магазине посетителей не было. Продавщица – полная женщина с пухлыми пунцовыми щеками и заплывшими блестящими глазками, в вязаной жилетке поверх синего фартука и чепце на рыжих, как луковая шелуха, волосах – стояла, облокотившись на прилавок.
– Здравствуй, Валя, – поздоровалась бабушка.
– Здравствуй, Лида, – ответила женщина.
Бабушка осмотрелась кругом.
– Хлеба одну буханку, пожалуйста, дай, – сказала она.
Продавщица выпрямилась и шаркающей походкой медленно переплыла к деревянному поддону, где были разложены буханки и батоны, хранившие – Витя чувствовал это – сладкий аромат лета, запеченный в румяной хрустящей корочке. Колосящиеся пшеничные поля, теплый ласковый ветер, пахнущие железом качели, спелые нетерпеливые ягоды, стрекотание кузнечиков в зеленой траве, внезапно потемневший день, вспышки молний вдали и первые раскаты грома…
– Как живешь, Лида? – спросила женщина – луковые волосы, уложив буханку в прозрачный пакет.
– Какая у меня жизнь? Живу тихонько, – ответила бабушка.
– Тяжело одной?
– А не одна, внука привозят по выходным, вот и живу пока. Пряники свежие? – Свежие.
– Взвесь