практически ночь уже. Теплая узбекская ночь, когда дневная жара схлынула, и наступило самое комфортное в плане температуры для жителя средней полосы России время. До московского поезда еще два часа, а потом двое с половиной суток трястись на верхней полке плацкартного вагона до Москвы. И от Москвы еще часа три – четыре. Но Москва – это уже почти дома, там всё своё, учитывая, что мне там частенько приходилось проводить летние каникулы у бабушки – матери отца (Царство ей Небесное!). Прикольно, многих детей из Москвы отправляли к бабушке в деревню, а меня из провинциального райцентра, для москвичей – деревни, отправляли в столицу! А всё потому, что мой отец и все предки по отцовской линии – москвичи. В отличие от многих современных москвичей, чьи родители родом из деревни.
Я улыбнулся и еще раз осмотрел себя. На мне моя ушитая красавица – парадка, над приведением которой в подобие произведения солдатского искусства я трудился долгими вечерами. Молодцы парни, прислали! Хотя сейчас, с высоты моего возраста мне ужасно смешны все эти ушивки, перешивки, кантики и прочие немудреные мальчишеские украшательства. Однако, надо соответствовать.
На погонах по две «сопли» – младший сержант. Все-таки дали звание перед дембелем, а то с одной ефрейторской лычкой ехать домой было бы стремно. У нас шутили, что лучше дочь проститутка, чем сын ефрейтор. Это потому что, если младшего сержанта давали обычно после окончания учебки, то ефрейтора можно было заслужить, частенько, только хорошо подлизывая задницу начальству.
Но ведь не откажешься же, правда? Тем более, мне тогда дали ефрейтора вместе с медалью «За боевые заслуги». В том бою немало наших ребят полегло, а мне, вот, повезло. Поэтому свои парни меня не подкалывали, но ведь каждому не объяснишь и рот не заткнешь.
А вот «младшего» дали уж в госпитале. Сам генерал-лейтенант Леонид Евстафьевич Генералов6, командующий 40-й армией, приехал собственной персоной! И вместе с погонами, вручил он мне солдатскую мечту – медаль «За отвагу», нагрудный знак «Воину-интернациолисту СССР», афганскую памятную медаль и золотистую нашивку за тяжелое ранение.
Кстати, хотя ранение и тяжелое, с повреждением внутренних тканей, но срослось все на удивление хорошо, жизненно важные органы не пострадали. Поэтому комиссия признала меня ограниченно годным к воинской службе, и поехал я домой не комиссованным, а настоящим дембелем. Пока лежал в госпиталях, вышел приказ о демобилизации нашего призыва и большинство моих сослуживцев уже разъехались.
И это первое расхождение с прошлой реальностью. Небольшое, но все же. Тогда у меня как-то не очень хорошо всё срасталось, а сейчас зажило как на собаке, врачи только удивленно руками разводили. И тогда меня комиссовали по ранению, подчистую.
Интересно, с чем это связано? Просто разовый подарок от Александра Валерьевича или у меня теперь всегда всё так заживать будет? Ладно, разберемся и с этим.
Больше всего я, конечно, гордился медалью «За отвагу», то и дело косил глаза