как выяснилось, замполита нашего РОВД. Тот сразу предложил мне поступить в милицию, пообещал хорошие перспективы, льготы, третью – сержантскую – лычку на погоны. Я ответил, что мне надо подумать и на том мы с ним распрощались.
Но из военкомата я вышел крепко задумавшись. А что, не устроиться ли мне и правда, в милицию? Для достижения моей цели может очень пригодиться. Во-первых – удостоверение, а это определенная власть и пропуск в разные места, куда не всякого пустят. Во-вторых, доступ к оружию, с чем в СССР очень проблематично. Ну и, возможно, доступ к каким-то сведениям, о которых простые граждане СССР не знают. Зачем мне это надо? Интересный вопрос. Я пока не знаю, зачем. Но есть предчувствие, что зачем-то надо.
Впрочем, если уж и поступать в милицию, то, конечно, не здесь. Надо ехать в Москву, туда, где находится центр управления всей советской империей. И это вариант, который стоит серьезно обдумать.
А сейчас, вне всяких сомнений, стоит заглянуть к Татьяне, она должна быть на работе, здесь неподалеку, в двух шагах от военкомата.
Подходя к ее конторе, я, конечно, волновался. Ребята, мне же двадцать, и я ощущаю это каждой клеточкой своего тела! Мои гормоны устроили какой-то возмутительный и одновременно удивительный шабаш в преддверие ожидаемой встречи. Такое забытое и такое приятное ощущение! Что еще более приятно, в этой истории, имея опыт и знания пятидесятишестилетнего человека, я спокойно могу эти свои гормоны контролировать. А это далеко не всегда удавалось мне в прошлой молодости, что приводило порой к пикантным ситуациям.
А вообще это совершенно непередаваемое соседство – молодое тело с опытом и знаниями взрослого человека. Кажется, это как раз тот случай, когда можно удачно осуществить народную мечту: если бы молодость знала, если бы старость могла! Я теперь многое знаю, чего не знал в молодости, имею большой жизненный опыт и пока еще в физическом плане на многое способен. Ну, посмотрим, что мне это даст практически.
Сама встреча прошла хорошо. Мягко говоря. Лучше сказать – бурно, превыше всяких ожиданий, если бы, конечно, я не помнил прошлое, ставшее будущим, а потому именно этого и ожидал. Что немного смазало эффект, все же в незнании и неопытности молодости есть свои плюсы. Например, прекрасное ощущение новизны. Сейчас такого уже не было. Впрочем, полученного удовольствия это мне не испортило.
Домой я вернулся лишь под утро, но родители были предупреждены, поэтому особо не волновались. Это был 1984-й год, и причин для серьезных волнений тогда было слишком мало. Все волнения моего народа у него еще впереди. Но он этого пока не знает, наивно считая серьезными свои сегодняшние проблемы – такие несерьезные, в сравнении с предстоящими.
Мне было очень жалко этих людей, ничего еще не подозревающих, живущих обычной мирной жизнью. Они как дети, будут радоваться Перестройке, пока её последствия не придут в их дома. Как и я в своем прошлом радовался.
Кто-то из них станет хищником, но большинство – жертвой. Кто-то станет богатым, хозяином жизни. Кого-то выгонят из их домов, изнасилуют, изобьют, продадут в рабство, убьют. Десятки, и сотни тысяч людей погибнут