мне бабушка. – Ты по-другому жить не умеешь. Поэтому у вас ничего и не вышло. Ты другая.
Я тогда печально улыбнулась.
– Я думала, что ангел у нас Ляля.
– Она не ангел, – вздохнула бабушка. – Она выпестованный ребёнок. Она не умеет жить одна. Она тот самый камень у Виталика на шее, но он этому камню рад. У каждого свой крест. Слава богу, он не твой. – Она тогда ткнула в меня ослабевшим артритным пальцем. – Твой крест – обида. Пока не отпустишь обиду, будешь одна. Будешь мучиться. Запомни, Тома, запомни и сделай что-нибудь с этим.
Вскоре бабушки не стало, а я вот уже четыре года вспоминаю её слова. Вспоминаю её голос, то, как она гладила меня по волосам, когда я плакала, и целовала в лоб на прощание, будто благословляла, особенно, когда я уезжала далеко. Мне этого безумно не хватает. И я живу с теми её словами, с желанием что-нибудь со своей обидой сделать, но пока никак не получается. Успокаиваюсь только наедине с собой, но стоит оказаться рядом с семьёй, в моей душе будто демон поселяется. Хочется спорить, противостоять, объяснить, что жизнь – это не только дорога от городской квартиры до деревенского дома. Мир ведь он такой огромный, и хотеть чего-то большего – это нормально. О чём-то мечтать, что-то строить и созидать, даже зарабатывать деньги, стараться ради этого, работать по четырнадцать часов ради результата – это нормально. Но я заставляла себя молчать, понимая, что слушать меня никто не станет. Я для них другая, непонятная, ставшая почти чужой. Моя жизнь для них странна, но родители не вмешиваются и не дают наставлений, я давно смирилась с тем, что им куда проще и спокойнее, когда я далеко, сама по себе. А я, редко, но всё же пытаюсь представить себя на месте сестры. В желании узнать, каково это – быть всегда и всеми любимой, и от этой самой любви беспомощной. Зато рядом с Лялей любимый мужчина, готовый ради неё умереть. У меня такого никогда не было, никто никогда не хотел ради меня умереть. Я всегда была способна вытащить себя и близкого человека из беды и неприятностей. И умирать поводов не видела, даже из-за любви. Мне всегда хотелось жить, дышать полной грудью, а обида и непонимание мешали, и от этого груза очень хотелось избавиться. Но вместо этого я продолжала ездить к родителям и наблюдать за чужой жизнью, переживать из-за чужих решений. Которые ко мне не имели никакого отношения.
Может, на самом деле, взять и уехать опять. Подальше. Туда, где буду я и только я.
Опять одна.
ГЛАВА 4
Уехать далеко не получилось, я больше размышляла об отъезде в последний год. Раздумывала, сомневалась. Дала себе время до окончания выплаты ипотеки, до начала следующего лета. А пока, чтобы спастись от ненужных раздумий, решила уехать ненадолго в столицу. Через день в главном отеле сети должны были начаться тренинги для персонала, список участников от нашего отеля я выслала ещё неделю назад, кстати, он был довольно коротким, в списке было всего три фамилии, и сама