когда кадеты уезжают, а горожане возвращаются в свои кроличьи норы, начинается настоящая война. Факультеты устраивают междоусобицу, особенно если кто-то виноват в утрате территорий. Три года назад, когда я сбежала с кадетом, Рафаэлла и Бен отправились искать меня и зашли во владения горожан. Из-за этого мы лишились Молитвенного дерева. Рафаэлла и Бен стали изгоями, и, когда я вернулась, мы почти не разговаривали. А потом вообще перестали. И вот теперь мы вместе стоим во главе школы и готовимся к войне.
Целую неделю кадетов замечают вблизи от нашей северной границы. До их лагеря примерно километр, так что они явно показываются нам специально, желая запугать. По правде говоря, это отлично срабатывает из года в год. Главы остальных факультетов требуют от меня немедленной реакции на поступающие разведданные, но школа Джеллико уже страдала от собственных непродуманных действий, и будь я проклята, если повторю ошибки своих предшественников.
Рафаэлла едет домой на выходные, и я передаю через нее сообщение предводителю горожан с предложением встретиться. Ответа нет, так что начинается игра в кошки-мышки. Ожидание войны убивает. Мы не знаем, когда нам нанесут первый удар, не знаем, чем все закончится, и сидим как на иголках. Иногда мне хочется выйти на улицу и закричать: «Ну давайте уже!» – чтобы напряжение наконец прекратило нарастать.
Но хуже всего на другом фронте – на внутреннем. Политика школы всегда предписывала главам факультетов заботиться об остальных учениках с помощью других старшеклассников и куратора. Все школьники знают, что будущего главу факультета определяют еще в седьмом классе, а затем пять лет готовят к этой роли. Но каждый год мы проводим выборы и притворяемся, что главы факультетов и предводитель всей школы избираются «народом и для народа». Учителя в это верят. Они все довольно молодые и недогадливые. Большинство приезжают сюда всего на три года по обязательному распределению, так что никто не успевает выявить никаких закономерностей. Но в исполнительности им не откажешь. Всякий раз, когда кто-нибудь с Локлана забывает прийти на тренировку, репетицию или дебаты, учителя донимают меня. Сами ученики, начиная с младших классов на первом этаже и заканчивая одиннадцатым классом на третьем, все время чего-то ждут от меня, и это бесит. Ко мне идут с вопросами о том, кому сегодня можно смотреть телевизор, кто дежурит, сколько можно посидеть за компьютером, когда стирка. Вечные слезы, ссоры, истерики и тревоги. И Ханна куда-то пропала. Я ужасно злюсь, что она бросила меня одну со всеми проблемами. Она как будто мстит мне за то, чего я ей наговорила в последний раз. Раньше Ханна все свое свободное время проводила в Локлане, помогая главе факультета, но теперь, когда эти обязанности легли на мои плечи, она исчезла.
Ко мне в дверь стучится десятиклассница.
– У Эви из седьмого класса начались месячные.
– И что?
– Поговори с ней, она плачет.
– Сходи к Рафаэлле.
– Ее сейчас нет. Где Ханна? Почему перекличку проводит мисс Моррис?
– Я не знаю,