имел при себе тысячу марок. Они перешли к другому столу и отдали заполненные формы. Их паспорта снова были придирчиво изучены. Обоих попросили предъявить содержимое кошельков. С нервным смешком Ко-Ю сообщил, что у него нет кошелька; Радниц, по-прежнему сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица, вынул свой – роскошный бумажник из тюленьей кожи с золотыми уголками. Выдав четыре маленьких красных талона, таможенник направил их в следующее здание. Здесь Радниц обменял несколько западноберлинских марок на валюту Восточного Берлина – принудительный обмен, обеспечивавший коммунистам незначительный, но стабильный приток твердой валюты.
Покинув таможню, они обнаружили возле машины пограничника. Радница предупреждали, что обыскивать будут тщательно. Так и случилось: пока Радниц ждал в стороне, Ко-Ю с пограничником сняли сиденья. После этого пограничник, вооружившись ярким фонариком, не спеша осмотрел капот и обшарил багажник. Наконец он прикатил метровой ширины зеркало на колесах, которое загнал под «роллс-ройс», и, посветив фонариком, придирчиво исследовал днище машины. Убедившись, что все чисто, пограничник разрешил им проехать.
Радниц сел в машину, и Ко-Ю повез его сквозь бетонный лабиринт, в конце которого их ожидал еще один шлагбаум. Здесь их паспорта снова были внимательно изучены, после чего Радниц вручил выданные ему раньше красные талоны. Шлагбаум пополз вверх, и «роллс-ройс» въехал в Восточный Берлин.
– Вдумчивые ребята, – с легким смешком сказал Ко-Ю.
Но Радниц был не в настроении шутить: взглянув на часы, он обнаружил, что до назначенного времени осталось всего три минуты.
Не было нужды подсказывать Ко-Ю дорогу: в какой бы стране они ни находились, Ко-Ю всегда знал, куда ехать. Он был лучшим и самым сметливым из всех шоферов, что когда-либо возили Радница. А еще он был лучшим поваром, лучшим лакеем и слугой. Оплачивались его услуги соответственно.
Автомобиль промчался по Фридрихштрассе, свернул налево к Унтер-ден-Линден, и буквально несколько секунд спустя перед ними возникли Бранденбургские ворота – величественно громоздившиеся на ярко освещенной пустынной площади.
– Остановись здесь, – скомандовал Радниц и нажал кнопку возле сиденья. Стекло, разделявшее пассажира и водителя, поползло вверх.
Как только машина Радница подъехала к условленному месту, из тени вышел коренастый человек. Даже несмотря на полумрак, в котором он прятался от посторонних глаз, легко было заметить, что вид он имел довольно жалкий: мешковатые брюки, шляпа, давно потерявшая форму, плохо сидящее черное пальто. Узнав его, Радниц открыл дверь, и человек, которого звали Игорем Дузенским, подошел к машине и опустился на сиденье рядом с Радницем. Радниц взял микрофон, приказал Ко-Ю трогаться:
– Быстро… просто поезжай вперед. – А затем выключил микрофон.
– Ну что же, друг мой, – обратился он к Дузенскому, – надеюсь, сегодня мы достигнем окончательной договоренности. Мое